Иуда. Валерий Сауткин
или сам Щёлоков, но в своей коллекции Олег не мог найти им места, т. к. были они слишком уж приметными. Проблема их продажи была решена просто и очень эффективно. Уже несколько лет Олег прифарцовывал музыкальной аппаратурой, которую скупал у приезжих гастролёров, поляков, болгар и югославов. Сначала это были инструменты: гитары, синтезаторы, микрофоны. Расплачивался рублями, реже валютой и, чтобы избежать проблем на таможне, укомплектовывал задекларированную аппаратуру либо совковыми, либо самопальными аналогами. Потом дело дошло и до акустики, инструментальной и голосовой. Тут-то Олега и осенило, – а почему бы взамен закупленных колонок не отправлять самопальные, но сделанные из тех самых, крупногабаритных, икон? И поляки и южки охотно впряглись в эту челночную контрабанду. Состояние Олега стремительно росло. Вскоре он стал не только обладателем прекрасной коллекции икон и почти миллиона рублей наличными, но и хозяином нескольких комплектов первоклассной музыкальной аппаратуры и самых современных инструментов, которые он сдавал в аренду музыкальным коллективам, предпочитая среди них ресторанных лабухов, делая, правда, исключения для очень популярных и уважаемых в народе концертирующих групп, таких, как «Круиз».
Глава 4
В той памятной игре в секу Георгий был в доле у Гиви одной пятой. Этого было достаточно, чтобы на длительное время погрузиться в обременительные и унизительные долги. Денег, зарабатываемых с ансамблем на танцах, едва хватало на пропитание и оплату съёмной комнаты. Но нет худа без добра. Хроническая нехватка денег и патологическая ответственность перед кредиторами подстегнули в Георгии нестерпимое желание сбросить с себя бремя долгов и тем самым разбудили в нём дремавшие до сих пор творческие возможности. Хорошее домашнее воспитание и влияние элегантной преподавательницы музыкальной школы ещё в юношеские годы выработали в Георгии устойчивое чувство вкуса. Это касалось, прежде всего, музыкальных предпочтений как в классике, так и в современных жанрах. Что касается рока, вне всякого сомнения, творчество «Битлз» представлялось ему божественно недосягаемым, и робкие попытки собственного сочинительства, как правило, заканчивались безжалостным самобичеванием и уничтожением написанного. Такая самокритичность постепенно выработала в нём что-то, подобное комплексу собственной творческой неполноценности, и в зрелые годы он долго ограничивал себя только исполнительской деятельностью в качестве мультиинструменталиста ансамбля. Тем не менее, когда к нему поступило предложение написать аранжировку к песне от широко известного в узких музыкантских кругах композитора Вано Кипиани по кличке Кипа, он согласился и сразу получил предоплату в размере пятидесяти рублей. На следующий день они встретились у Кипы на даче в подмосковной Жуковке. В холле стоял прекрасный белый рояль. Кипа оседлал табурет, аккуратно открыл крышку инструмента, на мгновение замер, откинув назад голову с кипой