Творцы столпотворения. Борис Долинго
которого, кажется, рукой подать, а метров пятидесяти дойти не можешь, не поверил бы! В реку, которую небо наглухо перекрывает, а вода свободно протекает – не поверил бы. И ты бы не поверил, а вот сейчас привык и воспринимаешь как само собой разумеющееся. Но разные странности рано или поздно будут ещё иметь продолжение, поверь мне. Так что, почему бы, откуда не возьмись… – Он многозначительно замолчал.
– …Не появиться, значит, сказочным змеям? – насмешливо докончил за напарника Николай.
– Совершенно не обязательно змеям, тем более, сказочным. Но что-то и могло… появиться.
– Но откуда, черт возьми,?! Из-за нашего «твёрдого неба», что ли?
– Почему бы и нет? – Остапенко пожал плечами.
– Но тогда, – Николай перехватил поручень поудобнее, – мы сглупили: нужно было ехать на БТР, а не на сраном УАЗике с двумя автоматами, а, Валя?
– У нас гранатомёт есть! – ухмыльнулся капитан Остапенко. – Сколько БТР сожрёт бензина, сам подумай? УАЗ тоже не подарок, но, всё-таки поменьше расходует…. Если скважина, которую пробурили, иссякнет, где мы топливо будем брать через пару-тройку лет?
Несмотря на то, что у Остапенко было звание капитана некого, в общем-то, самозваного военизированного образования, он перед Катастрофой работал техническим директором в компании-операторе мобильной связи. Перед самой бучей он приехал из Москвы на недельку навестить в Воронеже дальних родственников. В первые же дни трагедии Валентин Остапенко пришёл на созданный мобилизационный пункт, и оказался в военизированном отряде народного ополчения – одном из многих, которые были созданы для усмирения мародёров, кинувшихся тут же грабить вся и всё. Через полтора года он носил уже звание капитана новой местной милиции – и прозвище «Бендер» в придачу.
Дорога вильнула, огибая лес, и спустилась с холмика, вынося машину на открытое пространство.
– Ну, приготовимся, – Остапенко остановил УАЗ. – Мало ли чего!
Справа и слева тянулись кое-как обработанные поля, а вдалеке солнце готовилось нырнуть за темнеющую полосу леса. Никаких укрытий поблизости не имелось, и место было такое, что засаду устроить не представлялось возможным, однако на подъезде к самой деревне заросли уже близко подходили к старому неухоженному шоссе.
Они сняли автоматы с предохранителей, и Валентин мотнул головой назад, где на складной турели, выставленной на крышу машины, через отогнутый тент торчал противопехотный гранатомёт ТКБ-722К:
– Становись к «пушке»!
Машина двинулась дальше.
За кучкой молодых сосенок, подскочивших к самому краю дороги, и взорам милиционеров открылась околица Крюковки – до одного из первых домов оставалось не более сотни метров.
– Чёрт побери! – выругался Николай, но и Валентин уже заметил то, что находилось прямо впереди: рядом с разросшимся на краю проезжей части кустиком, лежал человек.
Остапенко аккуратно остановился шагах в десяти. Николай приник к гранатомёту, следя за округой, а Валентин, схватив