Кукушкины слезы. Алексей Толстой

      Яблоков (хватает Анюту, толкает к двери). Смертоубийство еще с вами тут будет. Поди, поди, моя цыпочка. (Затворяет за ней дверь, возвращается.) Ну, у тебя характер, Давыд Давыдович! Отдышись, успокойся. Хочешь водички?

      Бабин. Да, Митя, плохо мое дело. Не надо было тебя слушать. Теперь о Наталье Владимировне и думать даже напрасно. Конец.

      Яблоков. Ну, разумеется, я всегда виноват. Придумал я хорошо, да ты ни к чему не годен. Наташу нужно заставить ревновать, вот мой план. А ты что делаешь: с векселями на нее навалился. А сейчас – что это была за сцена? Я велел тебе прогуляться с Анютой, держать себя независимо, несколько вызывающе, рассчитывал на укол самолюбию. А ты весь день таскаешь Анютку по городу, как гулящую девку, и вид у тебя весь какой-то нелепый.

      Бабин. Митя, что мне делать?

      Яблоков. А я почем знаю. Женись на Анютке, сиди в лавке, торгуй дегтем.

      Бабин. Рассчитывать, значит, не на что, так… Совсем недавно стояли мы с Натальей Владимировной на балконе, я осмелел и взял ее за руку, она ничего, руку не отняла и сама усмехнулась так дивно! Неужели никакой надежды, Митя?

      Яблоков. Отдай ей твои паршивые векселя. Передай мне, я отнесу.

      Бабин. Отдать?

      Яблоков. Давай.

      Бабин. Нет! Какая моя сила – одни деньги. Тут хоть по делу к ней зайдешь на минутку, а то она и как звать-то меня забудет.

      Яблоков. Послушай, мог бы ты мне дать взаймы пятьсот рублей до пятницы? Я отдам.

      Бабин. Я тебе сказал: женюсь на Наталье Владимировне – озолочу, а так целкового не дам, – мое слово крепко.

      Яблоков. Ну да, я понимаю.

      Бабин. Плохой ты советчик. Путаешь, путаешь, бессовестный. Пришибить тебя давно пора.

      Яблоков. Подожди, давай говорить серьезно. План с Анюткой потерпел фиаско, признаюсь. Но ты пойми: Наташа тебя любит.

      Бабин (вскрикивает). Оставь! Замолчи!

      Яблоков. На тонкую игру ты не способен, я вижу. Слушай – завтра приезжает Степанова жена, актриса. Блондинка, понимаешь, гранд-кокет. В Париже не найдешь такой бабы, ей-богу… Шик, – вся в шелку…

      В окне показывается Хомутов, слушает и проходит в направлении к двери.

      Вот тут-то тебе и нужно действовать. Развернись. Покажи натуру. На тройках катай актрису, пои шампанским, денег не жалей ни на что! Тряхни черноземом, чтобы во всем уезде рты поразинули. Ну, уж если тогда Наташа останется к тебе равнодушной – можешь мне голову откусить.

      Бабин. Развернуться я могу… Ну а дальше-то что?

      Яблоков. Наташа, конечно, обозлится сначала, потом представится, что ей все равно. Потом реветь начнет. Самолюбие женское, кровь молодая. Увидит, что зверь-то от нее уходит – тут она гордость-то свою зубами заест. А ты, смотри, только эту минуту не прозевай: моментально всем кутежам – точка, и ягненочком к Наталье Владимировне – в ножки бух… Будь я проклят!