Обрученная с Розой. Симона Вилар
выезжали его соотечественники. С ног до головы закованный в латы, он напоминал скорее статую из литой стали, нежели существо из плоти и крови. Насколько можно судить о человеке в доспехах, он был неплохо сложен: могучий в плечах, длинноногий, стройный в талии и бедрах.
По правилам турнира Майсгрейв мог продолжать участвовать в состязаниях, и многие возлагали надежды на его выход. И когда рыцарь направился к своему коню и легко, словно не ощущая тяжести доспехов, не касаясь стремени, вскочил в седло, зрители довольно загудели.
Он выехал на ристалище, когда у противоположной трибуны гарцевал, трубя в рог, Жак Савойский. На груди у сэра Филипа, чтобы не стеснять движений, был подвешен щит с его гербом – парящий орел на лазурном поле. Ветер вздымал его плащ из коричневого бархата.
Герольды, протрубив, провозгласили имена бойцов, и они заняли положенные места. На трибунах подбадривали Филипа Майсгрейва:
– Покажи ему, Фил, чтоб не слишком зазнавался!
– Хоть ты проучи бургундцев!
– Благослови тебя Господь, голубчик!..
По сигналу рыцари понеслись навстречу друг другу, сшиблись на огромной скорости посередине арены, и вмиг выбитый из седла Жак Савойский кубарем покатился по земле.
Трибуны взорвались восторженными криками. Вторая победа! Бурый Орел – великий боец!
Король покосился на супругу. Леди Элизабет улыбалась и хлопала в ладоши. Это выглядело естественным. Но Эдуард знал, какие чувства вызывают в женских сердцах победители, и в душе у него саднило.
Королева мгновенно перехватила взгляд супруга. Она давно научилась улавливать любые оттенки его настроения и теперь по вскользь брошенному взгляду, по изгибу капризных губ определила, что зрелище побед Майсгрейва отнюдь не радует короля. С невозмутимым видом Элизабет обратилась к супругу:
– Возлюбленный повелитель, вы только взгляните, как радуется победе Майсгрейва его жена, леди Меган.
Рукой в длинной перчатке она указала в сторону одной из трибун. Там, среди нарядных дам и девиц, стояла на скамье, чтобы лучше видеть, и бурно рукоплескала кареглазая молодая женщина в остроконечном головном уборе. Кружева обрамляли ее пухлые щеки, а рыжий мех шубки топорщился на животе: леди Меган ждала первенца.
– Не правда ли, я подыскала Филипу очаровательную супругу? – заметила Элизабет.
Эдуард криво усмехнулся:
– Если не ошибаюсь, Майсгрейвы всегда были бедны, а теперь Бурый Орел породнился с могущественными Перси и получил в приданое и земли, и деньги.
Королева засмеялась.
– Поистине так. Но разве Майсгрейв не заслужил награды? Он храбро сражался за Белую Розу.
Элизабет произнесла все это весело, ровным голосом, и это успокоило Эдуарда, который вновь принялся следить за ристалищем. Но то, что там происходило, не смогло его порадовать.
После каждой победы Майсгрейва бургундцы с новой силой сокрушали англичан. Король испытывал острое раздражение. Их было пятнадцать, лучших