Земельно-правовые отношения в Дагестане XV–XVII вв.. Арсен Магомедов
община даёт крестьянину основу для отстаивания своих прав даже в момент поражения.
Как же в таком случае понимать слова источника о том, что Лудук был «мулком» Али-бека[78] ещё до этих драматических событий? Очевидно, уместно вспомнить здесь наблюдение В.И. Сергеевича, который еще в начале нашего века предлагал различать «вотчину – княжение» и «вотчину-собственность».[79] Вероятнее всего, в контексте памятника слово «мулк» в отношении всего Лудука следует понимать как исключительные верховные (в т. ч. политические) права Али-бека на Лудук, но отнюдь не в том смысле, что каждый клочок земли Лудука был частной собственностью Али-бека.
Попутно уместен и вопрос: имел ли Али-бек в Лудуке собственное вотчинное хозяйство? На наш взгляд, три дня барщины в год с каждого хозяйства плюс право на присвоение выморочных пахотных участков позволяет ответить на этот вопрос положительно. К этому надо добавить ещё два наблюдения: 1) внушительный массив пастбищ явственно показывает, что в хозяйстве Али-бека скотоводство (скорее всего, овцеводство) преобладало над земледелием; 2) незначительность барщины показывает, что продуктивная рента в Лудуке была ведущей, а отработочная – второстепенной (подобно тому, как это имело место на Руси в XIII–XV вв.). Сходные формы эксплуатации сложились, очевидно, и в других завоеванных газиями землях верховьев Аварского и Андийского Койсу. Так, поздняя компиляция XIX в.[80] сохранила для нас отрывки из раннего источника, запечатлевшего социальную действительность конца XV – начала XVI вв. в Гидатле. Вблизи, в с. Хучада, утвердился некий Хаджи-Али-шамхал. И титул, и локализация на пути из Семиземелья в Тинди явственно указывают, что это был такой же аристократ – газий (видимо, из кумухского владельческого дома), как и братья Султан-Ахмад и Али-бек. Поскольку время исламизации Гидатля известно (1475 г.), то правление Хаджи-Али следует отнести к последней четверти XV в. Тогда он взимал с «шести селений» следующие подати: 15 лучших ослов из общественного ослиного стада, «когда оно выйдет на пастьбу»; 6 быков из их бычьего стада, «когда эти быки выйдут на гору»; «с каждой коровы шести селений по одной укиййе масла, с каждого дома шести селений по одному са’ золы – всё это сбрасывают на холме в (местности) Мучухурда. Таким образом, всё, что они вырабатывали, было обложено джизьей».[81]
Дагестанская книжная традиция считает, что гидатлинцы добровольно и поголовно перешли в ислам в 1475 г.[82] Если это так, то все вышеозначенные подати следовало бы считать разновидностью государственного налога, т. е. податями чисто-«административного» характера (если пользоваться термином царских администраторов XIX в.).
Ряд деталей, однако, заставляет усомниться в этом. Прежде всего, с мусульман не должна взиматься «джизья» – либо гидатлинцы не сразу перешли в ислам, либо компилятор (или его предшественники) неудачно выбрал термин. Далее: в «Перечне податей шамхалу» Гидатль не назван, хотя
Айтберов Т.М. Аноним Муслима из Урады. С. 66.
Шапиро А.Л. Указ. соч. С. 67.
Айтберов Т.М. Компиляция Гебека Сиухского как источник по истории Дагестана XV–XVI вв. // Всесоюзная школа молодых востоковедов (тезисы докладов и сообщений). М., 1980. Т. 2. Ч. 2.
Там же. С. 133.
Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII–XV вв.). Махачкала, 1969. С. 208–209.