Возьми мое израненное сердце. Александр Савчук

      Возьми мое израненное сердце,

      И к своему – пусть на минутку – приложи,

      Оно расскажет – без фальши и без скерцо1,

      Тебе всю правду, без иронии и лжи.

      Оно тебе расскажет, как ночами,

      Когда весь мир охватывает сон,

      Оно страдает от любви своей печальной,

      Мечтая биться с твоим вместе в унисон.

      Я знаю, нет печали бесконечней,

      И нет, поверь, любви моей сильней,

      А чувство это стало самым вечным,

      От дней Адама и до наших дней…

      Алмазы не бывают совершенны,

      Они проходят обработку постепенно,

      Шлифуют чистый, девственный кристалл,

      Глядь – он после огранки заблистал.

      Так и жена моя прекрасная – Наталья,

      Она – алмаз, а я прожжённый был каналья,

      Когда мы встретились, внезапно понял я —

      Вот мой причал, она судьба моя.

      Знакомо, взлёты и паденья – всё как водится,

      И на судьбу роптать нам не приходится,

      Уж вместе прожито немало лет,

      И дочь-невеста – наш в окошке свет.

      Сегодня день рожденья Натали,

      Он веха в нашем жизненном пути,

      Семейной хроники листая фолиант,

      Я говорю любимой: ты – брильянт.

      Весь мир к ногам твоим мечтаю бросить я,

      Любовью к женщине крепка семья моя,

      И год от года всё любовь моя сильней,

      Приди ж, любимая, в мои объятия скорей!

      Собрались в город прогуляться мы с подругой,

      Теплело, кончились уже морозы с вьюгой,

      Сидеть мне дома надоело взаперти,

      Куда угодно соглашалась я пойти.

      «Должна идти я на завод в ночную смену,

      Ну а назавтра мы решим твою проблему.

      Сама сегодня погуляй, – сказала Маша. —

      Пройдись, а хочешь, в бар зайди, там бармен – Саша.

      С твоей фигурою, Наташ, с такой фактурой,

      Чтоб целый вечер потерять? Не будь же дурой.

      А Сашка – знаешь, он вообще на девок падкий,

      И любит именно таких, чтобы с загадкой».

      Я в парке добрый битый час гуляла,

      Листву пинала я туфлей, слой – в одеяло,

      А как стемнело, я пошла, хоть было рано,

      К витринам ярким и большим – до ресторана.

      Вовнутрь вхожу я. Полутьма. На стойке бара

      Сверкает золотым огнем бок самовара.

      Над дверью светится значок – «Мартини»,

      И телевизор «Электрон» на полке. Мини.

      Стена в чеканках вся, ковер, на окнах шторы.

      Играет музыка; интим; мужские взоры.

      Бутылок строй, плита с песком, и кофеварка.

      От кофеварки и от взглядов стало жарко.

      Пять столиков, кабинок пять, и по два стула,

      Здесь отдыхает молодежь Кагула.

      Кабинка «спец», она внутри, за занавеской.

      Я попрошусь там посидеть. Не буду дерзкой?

      А вот и бармен. Молодой, а взгляд блудливый.

      И все же он – о, боже мой! – такой красивый!

      Спросила сок. Улыбка. «Сок? Какой хотите?»

      «Мне все равно, – сказала я, – какой дадите».

      Стакан – «фирма»! Искрится лед. Торчит соломка.

      Улыбка. Вздох. К чему слова? Салфетку скомкал.

      Кудрявый, серые глаза и нос с горбинкой,

      Манящий взгляд. Он словно мед… с горчинкой.

      Короче, внешностью – вылитый Есенин,

      Предвестник мне сердечных потрясений,

      А вдруг окажется, что так же поэтичен?

      Не важно, впрочем, главное – он симпатичен.

      А губы – дивной красоты, сердечком форма.

      Все остальное мне не суть, так, для проформы.

      Я стала пленницей мечты – он мой мужчина!

      Но как теперь желанной стать? Нужна причина.

      Он смотрит… Явно оценил. Всё! Заприметил!

      Теперь одна я для него на белом свете,

      А что, ведь я девчонка класс – стройна и гибка,

      И все же лучшее во мне – моя улыбка.

      «Хочу одна