Госпожа Клио. Восход. Сергей Дубянский
скорее, по-рыбьи заговоришь, – засмеялся Слава, хлопая друга по плечу, – там же было и объяснение этого феномена – типа все от переутомления и бессонницы. Вроде, когда человек мало спит, он сначала разговаривает сам с собой, и, в конце концов, тот, второй голос, обретает самостоятельность; он буробит всякие вещи, не связанные с твоей жизнью – как раз, типа, какого-нибудь романа.
– Я и говорю, – Миша снова покрутил у виска, – как можно разговаривать с самим собой и узнавать что-то новое? Бред!
– Может и бред, – согласился Слава, – но там этот второй голос назывался «эфирным двойником», то есть посредником между нашим и «тонким» миром…
– Хорош!.. – Миша нетвердой рукой поднял бутылку, – дальше не надо. Лучше выпьем. Эта ахинея выше моего понимания. Давайте поговорим о бабах.
Выражение «эфирный двойник» натолкнуло Женю на интересную мысль, и чтоб не потерять ее, он решил очередную дозу пропустить.
– Мужики, – он взглянул на часы, – почти десять. Схожу за одеялами, а то вырубимся, и к утру, точно, околеем.
– Так, выпей сначала, – Миша протянул стакан.
– Я потом, – Женя поспешно встал, – я быстро.
Температура на улице мало отличалась от комнаты, лишь беззвездное небо заменило крашенный масляной краской тусклый потолок. Женя остановился на пороге и закурил. …Эфирный двойник… Может, Вовка, который был у меня – двойник настоящего Вовки Царева, который в это время сидел дома с женой?.. Господи, это ж совсем другой поворот сюжета!.. Зачем я столько выпил?.. Можно было б написать классную главу про двойника… Написать, прям, сейчас!.. Ладно, напишу завтра – главное, не забыть…
Мысли в голове путались, но сам мистический настрой становился все четче. Уже не хотелось, ни водки, ни рыбалки, а лишь вернуться к столу с кипой бумаги. Ведь до завтра, если все и не забудется, то наверняка потеряется острота восприятия. Он зло выбросил сигарету и стараясь не оступиться в сугроб, пошатываясь побрел по тропинке.
До сторожки оставалось метров тридцать, когда свет фар остановил его, будто ткнув кулаком в лоб. Фары находились за воротами, освещая территорию лагеря, враз наполнившегося причудливыми тенями. Хлопнула дверца, но Женя не видел, кто вышел из машины.
– Это вы? – раздался голос сторожа.
– Я, – откликнулась, как ни странно, женщина, – а чья «четверка»?
– Я тут еще постояльцев пустил, но они на одну ночь. Вы не пугайтесь, там водки!.. Они вырубятся через пару часов.
– Я и не пугаюсь, – женщина рассмеялась, – пусть живут.
Разговаривали они громко, и Женя отчетливо различал интонации. Особенно его возмутило, с каким пренебрежением незнакомка произнесла «пусть живут». …И еще, значит, мы похожи на тех, кто сразу вырубается и больше нам ничего не нужно?.. Хотя, возможно, так и будет…
Ворота распахнулись, и свет фар, качнувшись, стал приближаться. Женя даже не подумал