Искупление. Соня Амбрис
Один безмозглый работник едва не сломал всю систему своим тыканьем наугад. Как только подобных дураков берут на работу, ума не приложу. Поэтому можно я останусь у тебя? – он взял ее руку в свои большие ладони и сделал самое милое и умоляющее лицо на свете.
– Нет. Еще не так поздно. Поезжай домой.
– Ну, пожалуйста, – округлил карие глаза Амори. – Пожалуйста.
– Ладно, – не выдержала Милли. – Только спать будешь на диване. А то я снова упаду с кровати и буду ходить в синяках, не имея возможности надеть юбку.
– Но здесь очень тесно, – плакался дальше парень.
Да, такая шпала в шесть футов с двух дюймовым гаком[2] точно не поместится на ее небольшом диванчике. Разве что ноги, начиная с колен, будут свисать к полу.
– Но если ты займешь всю кровать или я обнаружу хотя бы одну руку или ногу на себе, я сброшу тебя на пол, и ты будешь спать там.
– Договорились, – обрадовался Амори. – Я свернусь сбоку, и ты меня не заметишь. Обещаю, Милли.
Парень довольно встал и направился к кровати, закинув руки за голову.
– Только не забудь переодеться. Возьми вещи в нижнем ящике комода, – показала рукой девушка, снова усаживаясь за работу.
– Ну ты и чистюля, Милли! – охнул парень, когда открыл комод: все вещи были аккуратно сложены одна к другой, будто под линейку. – Ты стала хуже, чем дома. Отдельная квартира на тебя пагубно повлияла, сестренка.
Когда Милада закончила писать пресс-релиз, брат давно уснул, и до нее доносилось лишь его тихое размеренное сопение. От этого звука ей хотелось спать сильнее, и поэтому последние строчки текста были написаны с полузакрытыми глазами.
Только поспать на кровати ей не довелось. Несмотря на свое обещание Амори, вольготно разлегшись, занял все место. Но Милли ничего не сделала. Девушка не хотела прерывать его сон, поэтому она постелила себе на диване и легла спать, прикрывшись забранным у Амори пледом.
2
Миладе Отсана было четыре, когда ее родители погибли в ужасной аварии. В один миг бедная девочка превратилась в круглую сироту. Преимущественно, волчат, потерявших родителей, забирали обратно в стаю и воспитывали всеобщими силами. Но Милли отличалась.
Милли, как и ее родители, была волком, а если излагать яснее – она была оборотнем. Но в отличие от других оборотней она не обладала ни силой, ни суперчутьем, ни обостренным зрением. Что уже говорить об умении превращаться в волка. К тому же ее глаза не указывали на принадлежность к своему роду и, вместо привычных черных, серебреных, серых или карих глаз, у нее они были ярко-синими.
Однако на этом беды девочки не заканчивались. При рождении потеряв возможность быть зверем, она стала искупительницей – волчицей способной перебирать на себя смертный грех другого волка.
Ведь один оборотень не мог убить другого безнаказанно. Как и было сказано в предании, волк сам умирал от нанесенных собрату ран. Но искупительницы могли помочь обмануть проклятие. Они сливались с душами жертв убийцы в момент их смерти, чувствуя все, что происходило с ними вплоть
190 см. (Прим. авт.)