Лев, Земля и Кобра. Александр Дейнека
ровалась с мужчиной, который сидел на скамейке, не потому что они были знакомы, а просто так, по привычке; пришла на остановку ровно в 8:30, так как была довольно пунктуальной, подождала своего автобуса, как всегда, четыре минуты, сегодня он тоже пришёл вовремя. Проехав две остановки, она вышла и была на работе ровно в 8:50. До начала уроков оставалось ещё десять минут, а работала Аня в школе для одарённых детей. Хотя это было только название – «для одарённых». В действительности, несмотря на задатки гениев, дети вели себя как самые обычные школьники, которые отвлекаются на уроках, втихаря играют в карты, никого не слушают, на переменах – дерутся, и у которых, в общем-то, одно на уме: у мальчиков – девочки, ну и наоборот.
Аня вошла в свой класс, целый час что-то пыталась объяснить своим четырнадцатилетним подопечным. Хорошо бы хоть один из двадцати пяти хотя бы сколько-нибудь слушал её. На перемене Ане пришлось разнять драчунов, которые спорили, кто первым подойдёт к хорошенькой однокласснице, попытается завязать разговор и «продержится» хотя бы минуту.
Аня Ягуарова была учительницей русского языка в старших классах. Несмотря на молодой возраст, её познания в грамматике, пунктуации, орфографии и прочих разделах нашего «великого и могучего» были глубокими. А разнимать драчунов-подростков на переменках для неё было в порядке вещей.
Здесь можно рассказать поподробнее о том классе, где работала наша героиня. В нём учились самые несносные ребята из всех одарённых, и это ещё очень мягко сказано. Если в этот класс попадал новенький – тихий, неразговорчивый и спокойный ребёнок (какие обычно особо любимы родителями), то через день, максимум три, он превращался в одного из них. Делалось это так: как только в класс попадал этакий «чужак», то в первый же день на большой перемене его подвергали «допросу». В школе учился мальчик по кличке Знаток. Его называли так отнюдь не за отличные отметки, а за то, что на таких «допросах» он умел задавать самые «хулиганские» вопросы. Скажем, отловит он с маленькой группкой новенького, и начинает:
– У тебя мобила есть? А ну, покажи?
Этот вопрос задавался не с той целью, чтобы новенький показал свой мобильный телефон, а чтобы сказал:
– А тебе какое дело? Отвали!
Если новичок отвечал именно так, то все понимали, что человек «свой». И дальше «допрос» мог перейти совершенно в другое русло, став обычным «разговором». Спрашивается, зачем из тихого и спокойного человека делать «своего»? Этого никто не знал, видимо, таков был характер у учащихся в этом классе, и тихих, мирных «чужаков» они не очень-то любили. Да, времена менялись, и ученики этого класса тоже, но характер учащихся оставался прежним из года в год. Видимо, такой уж это возраст…
Так вот, если Знаток не получал на свой вопрос желаемого ответа, то происходило следующее. Он брал телефон из рук новенького, осматривал его, и если оказывалось, что телефон хороший, то он поднимал его вверх и говорил:
– Ребята! Среди нас появился счастливый обладатель новейшего чуда техники!
Опять же говорилось это не из зависти, а чтобы возбудить злобу в новичке. Обычно, если уж чужак «ломался», то именно на этом дерзком замечании. Если же новичок и это оставлял без внимания, проявляя стойкость характера, то следовал третий вопрос:
– Какая твоя самая любимая игра на этом чуде техники?
Если и на этот последний вопрос Знаток получал примерно такой же «конкретный» ответ, как и на остальные, то допрос считался законченным, и новичок получал свой мобильник в целости и сохранности. То есть, конечно, он получал его в обоих случаях, но если его удавалось «сломать», группка во главе со Знатоком затевала шуточную драку, как будто кто-то на самом деле хотел отобрать телефон.
Если допрос был «провален», то на второй день новенький получал, как бы случайно, удар портфелем по голове. Зачинщиком этого был всё тот же Знаток, и после этого он неизменно произносил примерно такую тираду:
– Ой, ты прости меня за это. Я же не специально. Теперь на голове, наверное, шишка будет. Как жаль… Надеюсь, этот случай не повредит нашей дальнейшей дружбе?
Конечно, 99.9 % этих слов было актёрством (может даже и 100 %). Они говорились, как вы уже вероятно поняли, в надежде услышать в ответ что-то вроде:
– Да что ты паришься? Всё о'кей!
Конечно, чаще всего этот способ работал. Но всё же бывали случаи, когда и он не приводил к желаемому результату. Тогда в дело вступала девочка по кличке Атомная Бомба. Ей дали такую кличку потому, что, как при взрыве атомной бомбы всё вокруг вымирает, так было и здесь – когда она начинала говорить с новеньким на какую-либо тему, результат был единственным – «чужак» стремительно превращался в «своего». Уже к концу большой перемены Атомная Бомба и бывший «чужак» сидели на подоконнике и обсуждали что-то с таким жаром, что можно было подумать, что там ведутся дебаты на тему о каком-нибудь новом, архиважном для общества законопроекте!
Шли годы, ученики в классе у Ани менялись, но каждый год там появлялся новый Знаток и новая Атомная бомба.
Однако отступление на школьную тему что-то затянулось, и пора возвращаться к нашей героине.
Аня