Наследство для Венеры. Надежда Майская
молодой доктор. Он допытывался, как к ним угодила эдакая прелестница, и за каким чёртом полезла в грязную канаву?
Вера обычно ссылалась на амнезию.
После обхода их приглашали на завтрак, пациенты ели в общей зале – столовой, куда каждый больной приносил свои ложки, тарелки, кружки. Посуду мыли тут же и уносили с собой. Такой уклад позабавил Веру. Она высокомерно решила, что удивляться нечему – провинция, хотя в больницу попала впервые в жизни, и сравнивать было не с чем.
Веру же обеспечили всем необходимым добросердечные санитарки. Позже шли процедуры, инъекции, капельницы, затем после полагалось ходить по коридору и спать.
На третий день после операции ей разрешили прогуляться под окнами. Погода стояла теплая: днем было жарко, но легкий ветерок и тень спасали от жары, и солнце нисколько не утомляло. Вера медленно, но вполне уверенно гуляла по той дорожке, которую видела из окна палаты, доходила до главных ворот больничного комплекса и возвращалась. Она с радостью ощущала, как возвращаются к ней силы, всё меньше беспокоит шов, и робко строила планы, чем займется в первую очередь, когда её выпишут.
За время пребывания Веры в больнице дважды шел дождь, люди радовались, что урожай будет хорошим. Оказывается, у всех имелись огороды, и было в порядке вещей, что после дежурства люди занимались грядками. Для столичной барышни и это оказалось в новинку. Дитя асфальта, она смутно представляла себе, зачем горбатиться на участках, выращивать овощи, когда все то же самое продается в магазинах. Впрочем, раньше ей и в голову не приходило задумываться о таких вещах.
Ей больше, слава богу, вопросами не докучали.
Она познакомилась в палате с соседкой, Алевтиной. У той удалили желчный пузырь. К Алевтине приезжали три дочери с мужьями, две тетушки, совсем старушки, супруг, какие-то ещё родственники, и все несли продукты, словно они тут голодали.
Еду что приносили Алевтине, приходилось съедать Вере. Обратно не отправишь, обидятся, говорила соседка по палате. Девушка впервые попробовала шаньги, и поскольку у Али была строгая диета, сердобольные родственники несли то, что, по их мнению, не повредит. Пельмени приносили горячие, но капустные, называли китайскими.
– Это от китайцев переняли? – осведомилась Вера, ей они весьма пришлись по вкусу.
– От каких китайцев! – засмеялась Аля, – где китайцы, а где мы! Нет, у нас считается, если мясо не может себе позволить кто-то, значит неимущий, как китаец.
Девушка поначалу стеснялась, но Аля её отчитала: не война, никого она не объест и неужто не попотчевала бы Алю, довестись ситуация наоборот? А выздоравливать нужно. Позже Алевтину выписали. Она строго наказала обязательно приехать к ней, оставила адрес, и Вера в палате осталась одна. Искренность и доброта чужих людей, простота нравов, откровенность в высказываниях на те или иные вещи поразили девушку. Долго ещё после отъезда Алевтины она вспоминала о своей новой знакомой, смешливой дородной женщине. И улыбалась, вспомнив, как сокрушалась Алевтина Егоровна, выслушав рекомендации докторов.
– Как