Вера, надежда, любовь. Вера Колочкова
пестрых тряпочек, поясков, бусиков и шарфиков давно уже кружится голова и рябит в глазах. Правда, советчица из нее получилась никудышная. Ей нравилось абсолютно все, что бы ни надела Варька. Дочка же, любимая! Та самая душенька, которая во всех нарядах хороша!
Да и как советовать, когда сама она в моде совсем не разбирается? То есть воспринимает одежду не как определяющий женскую суть фактор, а как некую жизненную необходимость, соответствующую случаю: в гардеробе надо иметь пару строгих костюмов для работы, выходное нарядное платье и комфортную спортивную одежду для прогулок и дачных уик-эндов. А остальное – зачем? Для мелких и суетных страданий? Как у той же Инны, например, которая, округлив от ужаса глаза, рассказывала ей о своем «позоре» – боже-боже мой, ее видели в общественных местах дважды в одном платье! Катастрофа общечеловеческая! В чем состоит этот самый позор, до нее ну никак не доходило, хоть убей. Да и действительно, что с нее возьмешь, с серой мыши? Хватает ей для жизненного комфорта обычной серой шкурки, а большего, видимо, и не дано понять… Не развито в ней чувство вкуса к одежде, не привито с детства ни мамой, ни бабушкой, сельскими учительницами, вырастившими ее в полном отсутствии в семье мужей и дедушек.
– Главные достоинства женщины – ее душа да умная голова, – говорила бабушка, наблюдая за Машей, подолгу разглядывающей свое отражение в зеркале, – кто душу разглядит, тот и счастлив будет! А все остальное, внученька, – так, мишура, сорочий обман…
– А вдруг мою душу никто не разглядит, бабушка? – пугалась Маша, надевая на школьный вечер свою обычную белую блузку со строгим воротничком и стягивая собранные на затылке волосы желтой аптекарской резинкой.
– Не бойся! Кому суждено – тот разглядит! А кто, как сорока, на блестящее падок, тому и душа твоя без надобности.
– А почему тогда мамину душевную красоту никто не разглядел?
– Не судьба, значит… И мамину не разглядели, и мою тоже…
– А кто мой отец, бабушка?
– Не знаю. Мне твоя матушка ничего тогда про него не сказала. Приехала на каникулы – уже беременная была, институт пришлось заочно оканчивать… Только потом призналась, что твой отец и не знает даже, что ты у него есть! Она сама так решила: если не смог полюбить – пусть и про ребенка не знает! Грех-то какой на человеке… Любила она его сильно, Машенька. По-моему, и до сих пор любит… А твою красоту обязательно разглядят, не сомневайся! Вон Семка Ильин – так и вьется вокруг! Сумеет разглядеть – счастлив будет, и тебе за его счастье воздастся, уж поверь мне…
– Мам, посмотри! – вывела ее из задумчивости Варька, остановившая наконец свой выбор на открытом легком платье нежного бирюзового цвета, который изумительно шел к ее рыжим волосам. Маша посмотрела на ценник, брови ее от удивления автоматически поползли вверх. Ничего себе… Нет, для Варьки ей не жалко было никаких денег, надо так надо… Просто странно осознавать, как это стоимость маленькой шелковой тряпочки может быть соизмерима с двумя ее месячными зарплатами. А платил ей Арсений очень