Вызываем огонь на себя (сборник). Овидий Горчаков
Так выручали друг друга подпольщики – русские и поляки, – так крепла боевая дружба.
Вот выдержки из сохранившейся переписки Резеды с разведчиками штаба фронта, штаба армии и партизанских отрядов:
«Здравствуйте, товарищ Андрей!
С Сещинского аэродрома одна эскадра переведена временно в Жарынь. В Сеще количество самолетов резко меняется. Причины этого не знаю. К юго-западу от аэродрома (старого) строится подземный аэродром. Через неделю получу план всей Сещинской и этого аэродрома, а также расположения всех зенитных частей. В четверг видели, как наши соколы дали им жару… Резеда».
«Из Брянска на Рославль прошло 2 эшелона с живой силой до 1000 фашистов. Цвет шинелей – желто-зеленый. Знак на рукавах – черная свастика в белом круге под белой короной. Не финны ли?.. Резеда».
«С Шумячского аэродрома на Сещинский перелетело 25 Ю-88… Резеда».
От Аркадия – Резеде:
«Ваши данные ценные и полные. Установите, какие оперативные и условные знаки имеют самолеты на Сещинском аэродроме».
«Через Сещинскую на Брянск проследовали три войсковые части со следующими знаками: красное сердце, голова пумы, желтый скорпион. Прошла автоколонна 200 автомашин со знаками конская голова и треугольник с двумя кругами сверху и снизу. Автоколонна имела 90 средних орудий. Резеда».
«Д’Артаньян сообщает: на Сещинском аэродроме стоят 6 шестимоторных “Кондор”, 48 Хе-111, 12 Ю-52, 59 Ю-87 и Ю-88, 37 Ме-109, 6 “стрекоз”. Резеда».
Федору от Резеды:
«В Сещу прибыли из Франции 15 истребителей ФВ-190, 23 бронетранспортера с испанскими солдатами, 4 средние зенитки, 17 крытых вагонов, 15 цистерн… Резеда».
Федору от Резеды:
«По сообщению “Верного Первого” северо-западнее Шумячи, координаты 71–61, действует посадочная площадка для самолетов-разведчиков и Ю-52… Фрицы привозят авиабомбы в Сещу в платформах, замаскированных сеном… Юго-западнее 2500 метров ст. Понятовка построен новый аэродром, садятся до 80 бомбардировщиков. Северо-восточнее ст. Понятовка – до 25. На опушке северо-восточнее этой площадки – склад горючего, общежитие летного состава. Заправка горючим в 6.00, 15.00 и 18.00. Резеда».
К осени наша авиация бомбила аэродром теперь почти каждую летную ночь. В прежние времена немцы посмеивались: «Русь фанер. Иван не прорвется». Теперь они орали: «Алярм!» – и со всех ног мчались в бомбоубежища.
«Неприступная» Сеща становилась похожей рельефом на луну – вся она была изрыта кратерами воронок.
Девушки Ани Морозовой словно считали себя завороженными от своих, советских бомб. Они радовались каждому налету, каждой бомбе. Подбирая листовки с Большой земли, они покрывали их поцелуями, прижимали к сердцу…
– Слава богу! Пронесло! Услышал Господь мои молитвы! – говорила Люсина мать после очередной бомбежки. – Слышь, Люсек, ты сообщи нашим, где наш дом, чтобы нас-то не бомбили. На Бога надейся, а сама не плошай!
Полковник Дюда, начальник авиабазы, пошел на такую