Грибоедов за 30 минут. Отсутствует

      Ах! я, братец, боюсь.

      Как? в клубе?

      Именно.

      Вот меры чрезвычайны,

      Чтоб вза́шеи прогнать и вас, и ваши тайны.

      Напрасно страх тебя берет,

      Вслух, громко говорим, никто не разберет.

      Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,

      О Бейроне, ну о матерьях важных,

      Частенько слушаю, не разжимая губ;

      Мне не под силу, брат, и чувствую, что глуп.

      Ах! Alexandre! у нас тебя недоставало;

      Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;

      Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу;

      С какими я тебя сведу

      Людьми!!!.. уж на меня нисколько не похожи,

      Что за люди, mon cher! Сок умной молодежи!

      Бог с ними и с тобой. Куда я поскачу?

      Зачем? в глухую ночь? Домой, я спать хочу.

      Э! брось! кто нынчо спит? Ну полно, без прелюдий,

      Решись, а мы!.. у нас… решительные люди,

      Горячих дюжина голов!

      Кричим – подумаешь, что сотни голосов!..

      Да из чего беснуетесь вы столько?

      Шумим, братец, шумим.

      Шумите вы? и только?

      Не место объяснять теперь и недосуг,

      Но государственное дело:

      Оно, вот видишь, не созрело,

      Нельзя же вдруг.

      Что за люди! mon cher! Без дальних я историй

      Скажу тебе: во-первых, князь Григорий!!

      Чудак единственный! нас со́ смеху морит!

      Век с англичанами, вся а́нглийская складка,

      И так же он сквозь зубы говорит,

      И так же коротко обстрижен для порядка.

      Ты не знаком? о! познакомься с ним.

      Другой – Воркулов Евдоким;

      Ты не слыхал, как он поет? о! диво!

      Послушай, милый, особливо

      Есть у него любимое одно:

      «А! нон лашьяр ми, но, но, но».

      Еще у нас два брата:

      Левон и Боринька, чудесные ребята!

      Об них не знаешь, что сказать;

      Но если гения прикажете назвать:

      Удушьев Ипполит Маркелыч!!!

      Ты сочинения его

      Читал ли что-нибудь? хоть мелочь?

      Прочти, братец, да он не пишет ничего;

      Вот эдаких людей бы сечь-то

      И приговаривать: писать, писать, писать;

      В журналах можешь ты, однако, отыскать

      Его отрывок, взгляд и нечто.

      Об чем бишь нечто? – обо всем;

      Всё знает, мы его на черный день пасем.

      Но голова у нас, какой в России нету,

      Не надо называть, узнаешь по портрету:

      Ночной разбойник, дуэлист,

      В Камчатку сослан был, вернулся алеутом

      И крепко на руку нечист;

      Да умный человек не может быть не плу́том.

      Когда ж об честности высокой говорит,

      Каким-то демоном внушаем:

      Глаза в крови, лицо горит,

      Сам плачет, и мы все рыдаем.

      Вот