Заметки на ходу. Федор Московцев
на вас, на 318-ю статью не тянет. Жизнь в нашей стране расслабиться не даёт, а попытаешься расслабиться – вон чо получается. Ну выпил человек, ну обругал милицию, это же не преступление. А если он умрёт у вас в камере от ушибов, это будет преступлением, но уже с вашей стороны. Андрей умолкает, и на некоторое время в кабинете воцаряется тишина. Буравя немигающим взглядом собеседников, полисмен произносит: – Ну и что, всё? Больше нет никаких аргументов? – Понимаю, что вам сложно отпустить такого опасного преступника, но мы готовы компенсировать ваши моральные издержки, – с этими словами Андрей достаёт из заднего кармана брюк бумажник, раскрывает его, извлекает оттуда несколько крупных купюр и кладёт их на стол. То же самое делает Вальдемар. Лицо полисмена кривится: – Вижу, вам не терпится составить компанию вашему другу. Взятка – это уголовно наказуемое деяние, неважно, даётся она или принимается. Несколько мгновений они рассматривают друг друга. Затем полисмен говорит зычным голосом: – Убрали быстро, пока я вас не закрыл! Андрей берёт со стола деньги и собирается забрать их обратно, но полисмен, у которого для каждого клиента заготовлена отдельная фишка, останавливает его – мотает головой, мол, неправильно делаешь, открывает верхний ящик своей тумбочки и взглядом показывает, мол, клади туда. Перегнувшись через стол, Андрей кладёт деньги в тумбочку. – Идите к дежурному, ждите там! – командует полисмен. Вальдемар с Андреем выходят, фараон перекладывает деньги, предварительно пересчитав их, в свой бумажник. Ждать им приходиться долго, больше часа. Но время движется вперёд, унося с собой отчаянные баталии и непримиримые разногласия. И приближая утро нового, воскресного дня. Наконец, в холл выводят Додона. На него страшно смотреть: лицо – одна сплошная рана, а по одежде будто бы прошёлся стройотряд таджиков. На улице он сообщает друзьям, что написал заявление о том, что его избил Косяк. Андрей выговаривает ему тем же тоном, каким до этого отчитывал Косяка: – Ну как ты мог? Мы столько лет дружим! Додон виновато спрашивает: – Что, не надо было? Андрей убеждённо отвечает, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица: – Конечно, нет! Косяк нам почти как брат – и тебе, и мне! А ты взял и накатал на него заяву – стыд и срам, стыд и срам! Если его закроют, кто будет содержать Настю с ребёнком?! Додон корчится от боли. Его еврогейская мечта в очередной раз перестала действовать, а его поведением руководят суицидальные мотивы, желание уничтожить себя, чтобы положить конец мучительной боли… но он не предполагал, что всё будет так ужасно болезненно. Вальдемар вызывает «скорую». Подъехавшие медики увозят Додона в больницу скорой медицинской помощи. Вызванное сюда же такси развозит Вальдемара и Андрея по домам. Оказавшись у своего подъезда, Андрей шарит по карманам и обнаруживает, что потерял ключи от квартиры. Тогда он называет таксисту адрес Марины, а сам звонит ей и объявляет о том, что сейчас к ней приедет.
КОНЕЦ
Не понимаю камбэки,