Хокуман-отель (сборник). Анатолий Ромов

      Полковник повернулся к медсестре. Та улыбнулась:

      – Вика…

      Гарамов отметил про себя, что у медсестры приятная улыбка.

      – Ну-у! В таком случае, думаю, мы не пропадем. А? – сказал Шеленков. Медсестра сразу засмущалась, покраснела, опустила глаза. – Вика – это ведь значит победа?

      Медсестра искоса посмотрела на Арутюнова, будто ища защиты. «Неужели у них… между собой?» – подумал Гарамов. Шеленков расстелил на коленях карту:

      – Мы находимся вот здесь, в Лубэе.

      Полковник, разыскивая на миллиметровке Лубэй, нагнулся, ткнул карандашом в найденную точку. Карандаш пополз по карте.

      – Доставить раненых надо в Приморье. Это около восьмисот километров. Обстановка в небе спокойная, с зенитками у японцев туго. Радаров вообще почти нет, так что, думаю, долетите. Поведет машину опытный пилот капитан Михеев. Второй пилот, хоть и молод… Остальные – штурман, радист, бортмеханик – тоже рекомендуются наилучшим образом. Задача же у вас одна: вы должны следить за состоянием раненых. Сопровождающим в полете будет капитан Гарамов. Если вы с ним еще незнакомы, познакомьтесь.

      – Очень приятно. – Арутюнов пожал руку Гарамову. Медсестра улыбнулась. Эта улыбка сейчас была другой, сдержанно-деловой.

      Подошел первый пилот Михеев, коренастый, неуклюжий в своем комбинезоне; лицо у него было костистым, покрытым явно преждевременными морщинами, левую щеку портил большой шрам со следами швов. Чуть в стороне стоял второй пилот, без шлема, со спутанными светлыми волосами, по виду совсем мальчишка, чуть ли не из десятого класса. Бортмеханик осматривал бензобак. Двое, по всей видимости радист и штурман, влезли по трапу в самолет. Шеленков встал, за ним и остальные.

      – У нас все готово, товарищ полковник. Лететь можно.

      Шеленков как-то по-простецки кивнул:

      – Ну что, удачи.

      Он не спеша, по очереди пожал всем руки: сначала Вике, потом Арутюнову, потом пилотам и напоследок Гарамову. Подходя к трапу, Гарамов вдруг поймал себя на мысли, что ему сейчас очень хочется помочь медсестре ступить на трап. Кажется, то же самое мечтал сделать и Арутюнов.

      Перед трапом все трое остановились, и Гарамов сказал, сам не ожидая этого и поддерживая девушку за локоть:

      – Вика, прошу!

      Медсестра, будто не слыша этих слов, поставила ногу на трап, посмотрела на Арутюнова. Но руку все же подала Гарамову. Он подсадил ее, ощущая мягкую, легкую ладонь и короткое, не допускающее никаких вольностей, благодарное пожатие. Вика исчезла за дверью. Гарамов как можно дружелюбней посмотрел на военврача: «Давайте вы». Капитан легко поднялся, Гарамов в два прыжка взлетел за ним. Через несколько секунд, осмотрев что-то напоследок у крыльев, поднялись пилоты и бортмеханик. Михеев, подняв планшет, чтобы не задеть раненых, прошел в кабину, механик пробрался за ним. Второй пилот, влезший последним, был без головного убора. Он долго задраивал дверь и только после этого натянул шлем, болтающийся за спиной. Покосившись на Гарамова, боком протиснулся вперед. Захлопнулась дверь кабины, и скоро заработали моторы.