Некрасов за 30 минут. Отсутствует

      Не мудрено того добить,

      Кого уж добивать не надо.

      Ты прав: поэту легче жить –

      В свободном слове есть отрада.

      Но был ли я причастен ей?

      Ах, в годы юности моей,

      Печальной, бескорыстной, трудной,

      Короче – очень безрассудной,

      Куда ретив был мой Пегас!

      Не розы – я вплетал крапиву

      В его размашистую гриву

      И гордо покидал Парнас.

      Без отвращенья, без боязни

      Я шел в тюрьму и к месту казни,

      В суды, в больницы я входил.

      Не повторю, что там я видел…

      Клянусь, я честно ненавидел!

      Клянусь, я искренно любил!

      И что ж?.. мои послышав звуки,

      Сочли их черной клеветой;

      Пришлось сложить смиренно руки

      Иль поплатиться головой…

      Что было делать? Безрассудно

      Винить людей, винить судьбу.

      Когда б я видел хоть борьбу,

      Бороться стал бы, как ни трудно,

      Но… гибнуть, гибнуть… и когда?

      Мне было двадцать лет тогда!

      Лукаво жизнь вперед манила,

      Как моря вольные струи,

      И ласково любовь сулила

      Мне блага лучшие свои –

      Душа пугливо отступила…

      Но сколько б не было причин,

      Я горькой правды не скрываю

      И робко голову склоняю

      При слове «честный гражданин».

      Тот роковой, напрасный пламень

      Доныне сожигает грудь,

      И рад я, если кто-нибудь

      В меня с презреньем бросит камень.

      Бедняк! и из чего попрал

      Ты долг священный человека?

      Какую подать с жизни взял

      Ты – сын больной больного века?..

      Когда бы знали жизнь мою,

      Мою любовь, мои волненья…

      Угрюм и полон озлобленья,

      У двери гроба я стою…

      Ах! песнею моей прощальной

      Та песня первая была!

      Склонила Муза лик печальный

      И, тихо зарыдав, ушла.

      С тех пор не часты были встречи:

      Украдкой, бледная, придет

      И шепчет пламенные речи,

      И песни гордые поет.

      Зовет то в города, то в степи,

      Заветным умыслом полна,

      Но загремят внезапно цепи –

      И мигом скроется она.

      Не вовсе я ее чуждался,

      Но как боялся! как боялся!

      Когда мой ближний утопал

      В волнах существенного горя –

      То гром небес, то ярость моря

      Я добродушно воспевал.

      Бичуя маленьких воришек

      Для удовольствия больших,

      Дивил я дерзостью мальчишек

      И похвалой гордился их.

      Под игом лет душа погнулась,

      Остыла ко всему она,

      И Муза вовсе отвернулась,

      Презренья горького полна.

      Теперь напрасно к ней взываю –

      Увы! Сокрылась навсегда.

      Как свет, я сам ее не знаю

      И не узнаю никогда.

      О Муза, гостьею случайной

      Являлась ты моей душе?

      Иль песен дар необычайный

      Судьба