Кандидат. Избранный. Книга первая. Роман Корнеев
раз до этого выходила из строя баллистика. Ни разу.
Послышался короткий кашель.
– Ну, мелкие помарки… хотя в общем да, мы перебрали память системы по байту, следов ошибок нет, по логам запуск был штатный, с хорошей погрешностью, в пределах заложенного разброса параметров. Он должен был его поймать. Значит, всё-таки ошибся.
– Ты сам считал траекторию. Она безупречна. Вплоть до захвата третьей цели. Ты сам бы не пролетел лучше. Это уже потом он сходит с ума и бросается на четвёртую цель, как… как там эту вашу птицу зовут…
– Неважно. Цель уходила вопреки всему, она уже практически покинула зону нашего контроля, а за её пределами двигатели такелажника заблокировались бы автоматически, разорвалась бы контрольная цепь. Но он успел, поперёк всех расчётов. Что это доказывает?
– Что у этой рухляди был повышенный запас прочности, что разработчики проглядели какие-то логические сбои в системе перехвата контроля, что парень – гений, увидевший в последний момент просвет в пустеющей трубе траекторий, действовавший по непонятному наитию и добившийся своего. Он прирождённый пилот, вы это знаете.
– Даже «прирождённый пилот» не может считать вместо квантоптоэлектроники своего корабля. И будь он сто раз более прирождённым, блоки ему всё равно не снять. А они были пробиты, все, грубо и эффективно.
– Может, всё-таки вернуться к моей версии?
– Внешний контроль? Чем больше я над всем этим думаю, тем сильнее мне кажется, что выйди он тогда за пределы зоны, борт всё равно бы продолжал двигаться. Или этот твой «внешний контроль» мог продублировать полностью идущий через наш пульт инфоканал? Дело тут в другом, и один занимательный документ проливает некоторый свет на всё это расследование.
– Интригуешь, капитан.
– Ничуть. Но сперва – для протокола, – голос стал суше и чеканнее, пошла запись. – В связи с тем, что расследование зашло в тупик, и никаких свидетельств того, что оно выходит на какой-то иной уровень понимания происшествия, не предвидится, а также ввиду полного отсутствия в послужном списке Рэдэрика Иоликса Маохара Ковальского иль Пентарра, пилота-стажёра ПКО Пентарры каких-либо иных отметок, позволяющих как-то соотнести его персону с предметом разбирательств, а также по причине исчерпания источников дополнительных сведений по делу, комиссия принимает решение признать дело закрытым, а причины происшествия – не поддающимися выявлению. Мой личный маркер, маркеры членов комиссии.
Двое хмыкнули, но промолчали.
– Простите, что не спрашиваю вашего мнения. Сегодня наше последнее собрание, у каждого из нас масса дел на орбите, подготовка к Экспедиции требует от нас полной отдачи. Всем спасибо. Мы прекрасно поработали.
– Хоть и не добились никаких результатов. Ты, кажется, хотел показать нам какой-то документ?
– О, ничего особенного, я даже не стал подшивать его к делу. Личное сообщение, пара слов: «Просим прощения за произошедший инцидент».