Альбатрос над Фисоном. Роман. Руслан Нурушев
привлечения через него, из этой его Ассоциации. Подумай сам, городок здесь небольшой, живет давно, наверняка охранка местная уже в курсе, что это за Ассоциация такая. Надо, наоборот, подальше от него, и людей подбирать самим. К тому же уверена, что людей нужных в Ассоциации его не найдем. Судя по главе, наверняка, это клуб любителей поболтать об идеалах демократии, сборище фанфаронов, – легкая презрительная улыбка скользнула по ее губам. – Я не люблю таких людей, Арпак, пусть они и искренне верны радикал-демократии: кто не работал в подполье, за кем никогда не охотились, тем многого не понять. Они думают иначе, и могут просто проболтаться, между делом, не со зла, я сталкивалась с такими. Для дела они непригодны.
– Хорошо, я не возражаю, – г-н Арпак небрежно швырнул котелок на стол и плюхнулся в кресло, закинув ногу на ногу. – Наверно, ты права. На ужин, так и быть, сходим, визит вежливости отдадим, всё-таки декан приглашает, начальник мой, нам работать с ним, пригодится. Да и вообще мы же вроде законопослушные граждане Амарны, люди светские, отказываться нам не резон. Ну а завтра начнем сами, Эмердиса к черту, в Университет только схожу, расписание узнаю, обязанностями своими манкировать тоже не след, – он зевнул, обнажив крепкие белые зубы, а потом неожиданно, словно вспомнив что-то, рассмеялся. – Надо же, смерть прабабки их заинтересовала! Дурдом! Я бабку-то в живых не застал. А ты, кстати, Мис, со своими-то хоть видишься?
II
– Всё, Элай, заканчивай, – из распахнутого окна во двор высунулся Метих, уже в чистой рубахе, умытый, с мокрыми волосами. – На сегодня хватит, ступай домой, завтра доделаем. Глину только и формы в чулан занеси и иди.
– Ладно, – Элай отложил мастерок, которым ровнял «пласт», заготовку из глины, и вытер руки о тряпку. – Завтра так завтра, – и, помявшись, запинаясь и слегка покраснев, поднял взгляд на хозяина. – А аванс завтра нельзя будет получить? А то у меня за хату за июль еще не всё уплачено, хозяйка ругается, выселить грозится.
Из-за тщедушной спины Метиха, из глубины комнаты, выплыла бесформенно тучная фигура Нданы, его жены. Выплыла величаво-встревожено, словно услышав, что разговор зашел о деньгах. Метих испуганно замахал руками.
– Завтра, завтра поговорим! Ступай!
И торопливо захлопнул окно, – разговор был окончен. Элай вздохнул. Коли эта «Масса», как называл он Ндану про себя, услыхала, значит, аванса не будет, – о скупости и прижимистости Нданы, державшей мужа в ежовых рукавицах и заправлявшей его денежными делами, по околотку ходили легенды. Элай занес ведра с глиной и формы для лепки в примыкавший к дому чулан, низкое темное строение, пропахшее старым тряпьем и мышами. Там Метих хранил инструменты, сырье, готовый товар и разный хлам. Накрыв глину мешковиной, Элай прибрался в мастерской, как громко называл Метих крытый деревянный навес посреди двора с дощатыми столами, парой ножных гончарных кругов, обшарпанными корытами для замеса и печкой для обжига в углу. Безрадостные