Искатели злоключений. Книга 1. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
объяснил ему, а заодно и мне, добряк Ростбиф. – Чтобы не перепутать, кому что поручено.
– Если у кого-нибудь за неделю будет более трех наказаний, автоматически влепляют четвертое, – добавил Лангет и отжал в ведро тряпку. – Если за месяц Пуппетролль заработал шестнадцать наказаний, то его «наградят» еще четырьмя. Система!
– Неужели мы будем страдать целый год?! – испугался Пип. – Я не выдержу!
– Выдержишь, – успокоил его Ростбиф. – Пуппетролля как хочешь в бараний рог скручивай, он все равно живым останется!
– Нет-нет, – еще больше побледнел мой чистюля Пип, – в бараний рог я не желаю закручиваться!
Он оторвался от ступеньки, которую старательно надраивал, и с трудом выпрямился.
– Впрочем, – сказал Пип, хватаясь мокрой рукой за поясницу, – кажется, меня уже скрутило…
– Ничего, привыкнешь, – продолжил «успокаивать» его добряк Ростбиф. – Некоторым не так еще доставалось, однако все до сих пор живы и здоровы.
Лангет поманил меня пальцем к себе и прошептал, склоняясь к самому уху:
– Есть один маленький шанс избавиться от всего этого, но я не знаю, согласишься ли ты пойти на риск…
– Конечно, соглашусь! – не раздумывая ни секунды, ляпнул я и с надеждой взглянул на толстячка в зеленом костюме. – Говори, Лангетик, не томи!
Хитренький пуппетролль посмотрел на Пипа и Ростбифа, потом перевел взгляд на меня и, уже обращаясь ко всем нам, сказал:
– Можно попросить господина Ворчайлса снять с нас все наказания. Не только те, что мы уже имеем, но и те, которые мы обязательно заработаем в будущем. Но за это он, конечно, потребует кое-какие услуги…
– Я готов сделать все, что угодно, лишь бы не делать того, что мне противно! – тут же заявил Пип.
– У каждого свои представления о противном… – сказал Лангет, стараясь спрятать ехидную улыбочку в уголках пухлого рта. – Но мы все четверо – пуппетролли, и задания Ворчайлса нам, наверное, придутся по душе…
– Так что же мы медлим?! – вскричал Пип и лягнул осточертевшее ведро. – Бежим скорее к вашему Кавалеру Золотого Пряника!
– Медового Пряника и Золотого Кнута, – поправил его Лангет. И добавил: – Идти всей оравой не стоит. Пусть пойдет кто-нибудь один.
– Вот ты и ступай! – ткнул пальцем в живот своему старому другу Ростбиф. – Твоя идея, ты и шагай, а мы тебя подождем где-нибудь в кустах.
– Я так не согласен, – заупрямился Лангет, ни на шутку струсив. – Давайте лучше бросим жребий.
Он вырвал из цветочного горшка какую-то засохшую соломинку, разломал ее на четыре равные части, затем укоротил один из стебельков и, зажав их в кулаке, протянул нам.
– Тащи! – приказал он Пипу.
Мой приятель вынул длинную соломинку.
Ростбиф тоже выудил из трех оставшихся длинную.
А вот я вцепился в короткую. И, несмотря на некоторое сопротивление Лангета – он думал, наверное, что я тащу тоже длинную, – я выцарапал ее у него и с горечью принялся рассматривать