Тайна Муромской чащи. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
поточнее:
– Дедушка Калина – самый главный лешак в Муромской Чаще. Его все слушаются. А кто не слушается… Впрочем, таких у нас теперь нет: все давно позаколдованы.
И довольный своим объяснением, Шустрик кивнул на топор, заткнутый у Паши за пояс:
– А это чего и для чего?
– Это? – переспросил Разбойников-старший по привычке и так же по привычке потрогал топорище рукой. – Это – топор. Деревья рубить.
– Деревья рубить?! – ахнул маленький лешачок, побелев от гнева. – А я-то думал, что ты заблудший!..
И выкрикнув эти слова, Шустрик вдруг растворился в воздухе. А из-за пояса изумленного и вновь растерявшегося бедолаги-лесоруба вывалилось топорище и упало на землю. Рядом с топорищем просыпалась горстка ржавчины. Это было все, что осталось от новенького, выданного со склада пять дней назад, топора.
Глава пятнадцатая
Добрый старый лешак Калина Калиныч спал в трухлявом пне, уютно свернувшись калачиком и похрапывая от наслаждения. Ему снова снились цветные сны со звуком. По этому счастливому похрапыванию Шустрик и отыскал своего деда.
– Калина Калиныч! Дедушка! – закричал он, кружась возле пня. – Вставай скорее!
Сны, испугавшись громко вопящего мальчугана, смолкли, обесцветились и исчезли. Поняв, что смотреть больше нечего, старый леший нехотя поднялся со своего ложа.
– В чем дело? – хмуро спросил он внука. – Почему кричишь средь бела дня? Леший ты или нет? Жди своего часа!
Но Шустрик нее мог ждать и минутки.
– Вставай, дедушка! – закричал он снова, только чуть тише. – Вставай скорее! Тут такое там!.. – И он махнул рукой в глубину леса.
– Что-что? – переспросил Калина Калиныч внука. – Объясни-ка потолковее.
И он приготовился слушать ТОЛКОВУЮ речь Шустрика. Но бедный лешачок сгоряча понес что-то несусветное:
– Тут такое случилось!.. Там такое появилось!.. Вроде бы человек, а вроде бы не человек!.. Я к нему с добром, а он ко мне с топором!.. Зовут его Паша… Вот где беда наша!
И Шустрик, шмыгнув носом, смахнул рукавом рубахи выступившую на ресницах слезу.
Калина Калиныч, усевшись поудобнее на пеньке, смотрел на внука и пытался сообразить, что же такое сейчас сообщил ему Шустрик. Он понял, что в Муромской Чаще появился человек по имени Паша с топором в руках и, кажется, с не лучшими намерениями в сердце. Может быть, это и был кто-то из лесорубов, о которых говорила ему недавно старая летунья Бабя Яга? Но услышать подробности от Шустрика Калина Калиныч уже не надеялся. Нужно было действовать самому.
– Где он? – спросил он у внука, поднимаясь с пенька.
– Там, – еще раз махнул рукой Шустрик в сторону, откуда недавно примчался он сам, – около ивы Плаксы.
Калина Калиныч хотел было еще что-то спросить, но вдруг приложил палец к губам и прошептал:
– Тсс!.. Нас подслушивают!
Шустрик быстро обернулся туда, куда смотрел его дед, но увидеть шпиона уже не успел. И только по мелькнувшим в зарослях орешника маленьким золотистым лапоточкам он понял, кто там сидел каких-то неск�