Экспансия. Александр Авраменко
и носа каждого корабля цеплялись к ней, и, поднатужившись, мужи подтаскивали корабли вплотную к причалу. Ещё несколько мгновений – и вот уже толстая сходня падает на камень причала, тут же прикрепляемая к положенному месту, и на её ступеньки ступает Добрыня…
Подошёл поближе, потом порывисто шагнул вперёд, руки простёр навстречу – обнялись крепко братья. Рады оба встрече – два месяца не был младший князь у родных берегов, бороздил моря, до этого ни разу не хоженные и знакомые ему лишь по свиткам древних корабельщиков.
Лишь особо доверенные, да малым числом, ведали путь к отчим землям, но сам Добрыня до нынешнего года к Руяну не плавал ни разу…
– Как сходил?
Посуровел взгляд у воеводы, словно тень прокатилась по лицу его. Ответил глухо:
– Страшное творится на родной земле, брат. Ну да о том тебе лучше с беженцами побеседовать.
– Потом с ними говорить будем, сейчас пусть выгружаются. А мы – пойдём. Через два дня Совет соберётся. Пришлось вот… У нас тоже проблемы появились. И немалые. Так что – одно к одному, брат.
– Да… Беда одна не ходит. – Опустились плечи у воина, но тут же вновь голова поднялась, улыбка озарила лицо. – Да только слав беде не поддаётся…
– А мечом её, подлую, между глаз! – подхватил поговорку, известную каждому, брат.
Глава 2
Ратибор едва вытерпел, пока Добрыня приведёт себя в порядок: помоется в бане, поменяет грязную одежду, – и, когда тот вошёл в трапезную княжеского терема, указал на заставленный яствами стол:
– Садись. Давай и поедим, и дела обсудим заодно.
Брат подошёл к столу, улыбнулся:
– Ты всегда торопишься.
Но впервые на его памяти тот не ответил на шутку, наоборот, лицо Ратибора стало ещё серьёзнее.
– Давай с тебя начнём. Рассказывай.
Воевода похода пожал плечами, мол, раз так хочешь… Положил в миску томлёной уоты, сверху навалил нежного, варённого с душистыми травами мяса молодого поросёнка, посыпал всё сверху зеленью и резаными томатами. Отпил из большой чашки ледяного кваса, кинул в рот первую порцию горячего и, видя, что брат вот-вот взорвётся, всё же начал докладывать:
– До Арконы дошли без хлопот. По пути нам попалась какая-то мелюзга, но она никому ничего не расскажет: сожгли всех к чернобоговой матушке. Подошли к условленному месту – второму капищу, но там уже было всё кончено. Охотники[8] из наряда подошли на каноэ – там лишь трупы, посечённые на куски, да угли. Стало понятно, что придётся нарушить тайну и подойти к самому граду. Подождали нужное время, пока ночь не настанет, попросили туч побольше у владыки Грома[9]. Он на нашу просьбу откликнулся, послал просимое… – Снова съел ложку уоты, запил, продолжил: – Вошли в гавань – там тоже одни мертвецы. Перед нами градские датский флот потопили, что главный жрец Проклятого истинными призвал. Понятно, что, если мы начнём сразу к берегу приставать, вспыхнет паника и под горячую
Добровольцы.
Иносказательное имя Перуна.