Месть базилевса. Николай Бахрошин
Обидятся.
– Хорошо!
Алекса уже несколько раз просила отвести ее к чуду, живым камням, что сами собой перекладываются с место на место. Вот и украл муж жену посреди свадебного пира. Надоело смотреть на хмельные, раскрасневшиеся лица, слушать обычные шуточки про крепость мужского корня и податливость женского устья.
Родичи любили позубаскалить над этим не меньше, чем налившиеся пивом воины моря. И кто утверждает, что все народы отличаются друг от друга?
А ему хотелось остаться наедине. Пить глазами ее красоту, вдыхать ее сладкий, травяной запах, касаться прохладной, нежной, светящейся в темноте кожи.
Убежали! И долго потом смеялись в лесу, представляя, как родичи будут сидеть и сидеть за столами. Есть мясо, хлеб, заедать киселями и кашами, запивать крепкой сурицей. Валиться, вставать, снова пить и есть. И сами забудут, почему сидят, начнут спрашивать один другого…
Девять живых камней, огромные, в половину человеческого роста валуны серо-синего цвета, Алексу не удивили. «Камни как камни, ничего такого…» – лишь сказала она, задумчиво наморщив лобик. Хотя Любеня показал ей следы на земле от их перемещений, рассказал: вот этот раньше здесь лежал, этот – здесь. А ведь никто их не двигает, сами. Живые.
Коснуться, даже просто подойти к камням девушка после его объяснений побоялась. Любеня подошел, положил ладонь на холодный каменный бок. Мамка Сельга как-то объясняла ему, что это не простые камни, что в них – сила. Но не бесов, не навьей нежити, как боятся родичи. Другая сила, непонятная, спящая. «Может, в этих камнях спят теперь древние, неведомые нам боги, что правили на земле до наших, нынешних?» – предположил он тогда. «Может быть», – согласилась мать.
Ему ли не знать про других богов? Широкобедрая, большегрудая фигурка каменной бабы, что нашел он когда-то в Пещере Великанов, до сих пор у него.
На всякий случай Любеня мысленно попросил неведомую силу живых камней тоже благословить их с Алексой.
А потом девушка по-настоящему испугалась – из-за деревьев вдруг вышел шаман талов Хаскар. Те, кто не видел раньше, часто пугаются его вида.
Сам шаман, показалось Любене, не был удивлен встречей. Еще издали кивал приветливо и скалил темные пеньки зубов. Как будто поджидал их здесь.
– Ай, Любеня, ай, молодец парень, – приговаривал кам на языке славян, смешно, по-своему ломая его. – Бабу взял – молодец. Хорошая баба – гладкая, складная. Совсем хорошая…
Любеня Хаскара давно уже не пугался, Сельга с ним часто встречалась, подолгу разговаривала о волшбе, о камлании, о целебной силе трав, ягод и грибов. Говорила потом: талы – древний народ, шаман много интересного знает. Вообще, низкорослые, узкоглазые талы – мирные, у них и железа-то нет, даже оружие костяное. Поличи хорошо уживались с ними. Но для оличей талы еще в диковинку.
– Ай, сладкая! Мед, а не баба! Понимаю… – продолжал приговаривать кам. – Молодые любиться хотят, понимаю… Бог Ягила каждую весну любит Землю, шибко любит, много семени разливает. И от этого рождается все вокруг…