Сакральная связь. Антология мистики. Антология
лампу на столе, я приблизился к кровати и, медленно отдернув полог, удостоверился, что госпожа спокойно спит. Мгновение постоял, вслушиваясь. Ее сон был глубок и безмятежен, даже дыхание не нарушало тишину спальни. Тогда я задернул полог и отошел.
Невероятное блаженство и безмерная нежность наполнили мою душу! Ужас отчаяния сменился несказанной радостью. Я даже замер на миг, упиваясь охватившим меня счастьем. Увы! Это быстро прошло. Безумие, черным наваждениям которого действительность противопоставила прекрасный образ, опять захлестнуло мой разум.
Да, думал я, она жива. Она безмятежно спит и видит благостные сны. Она не ведает подстерегающей ее судьбы. На несколько часов отодвинуты мука и смерть. Она проснется, и тут же фантом, оберегавший ее сон, испарится. Печальная новость все равно станет ей известна. «Увы, моя благодетельница! Не может убийца твоего брата наслаждаться твоей улыбкой. Никогда больше не встретишь ты меня ласковым взглядом. Все теперь будет по-другому. Хмурые укоры, гнев и оскорбления, проклятия и твое вечное осуждение ждут меня».
Что есть блаженство, которым я так самонадеянно и легкомысленно упивался? Одно мгновение спокойствия и жизни. Она проснется лишь для того, чтобы ужаснуться моей неблагодарности. Проснется, чтобы осознать, что на нее надвигается смерть. А когда снова попадет в объятия Морфея, пробуждения уже не будет. Я – ее сын, человек, волею рождения обреченный на тяжкий труд и нищету, но избавленный от этого зла ее бескорыстным милосердием, благодаря чему смог приобщиться к сокровищам разума, высоким играм познания и обольщениям богатства. Мне было даровано счастье взаимной любви с прелестным созданием, в чьем облике воплотились ангельские черты приемной матери. Всем этим я обязан ей! И как я отплатил за ее благодеяния? Как выразил свою благодарность, на которую она, несомненно, имела право? Как выполнил то, к чему призывал меня долг? А вот как!
Неужели мне нет оправдания? Неужели я больше не способен на добрые дела? Неужели мой удел – творить одни лишь злодеяния? Неужели я стал посланником ада, чьи поступки преследуют единственную цель, и цель эта – зло? «Я виновник твоих страданий. Я причина новых бед, которые тебе предстоит испытать. Так не должен ли я остановить это? Не должен ли воспрепятствовать твоему пробуждению, зная, что отныне жизнь твоя будет мучительно-беспросветной?
Да, это в моей власти: скрыть от твоих очей надвигающуюся грозу, ускорить твой переход к вечному умиротворению. Я сделаю все, что требуется».
Разум не стал препятствовать моему безумному порыву. Мысли проносились у меня в голове с быстротой молний. «Лучшим орудием для твоего избавления от мук будет острый кинжал». Когда я ставил на стол лампу, мне померещилось, что сверкнуло лезвие. Но я не обратил на него пристального внимания, пока в этом не было нужды. Как и зачем на столе оказался кинжал, какому темному делу успел он уже послужить, – я не знал, и спросить было не у кого. Недолго думая, я подошел и схватил его.
Все