Английская лаванда. Анна Ефименко
он любил малого, опекал его и возился с ним в домике рыбака, обездвижив в покрывале, щекотал до припадков, но теперь эта колючка, скуластая и угловатая, ничего приятного в облике не осталось, вознамерилась превратить в ад всю выверенную до тонкостей жизнь. Он специально выискивал на самом дне преисподней мельчайшие, крамольные детали их детства, которое чиновник без того недолюбливал и освещать которое вовсе не входило в его планы, и писал об этом – подумать только! – целые книги.
Мередит ненавидел экстравагантность, ему чуялось в ней неумение принять действительность, непризнанные ошибки, выпячиваемые напоказ под видом «особого мировоззрения». Запоздалое раскаяние и даже оголтелый нарциссизм. Он привел викария, когда Клайв только связался с компанией журналистов, но младший тогда уже не слушал ни духовника, ни самого Мередита. Все это дела давно минувших дней, вот только бы и К. умел позволять другим идти своей дорогой. Клайв не умел.
Университетским эскападам суждено остаться в прошлом, а прошлое не должно преследовать М. чересчур болтливой тенью одного графомана.
Жди, жди, пока я снизойду. У Королевских ворот заняты все экипажи. Тянутые сумерки туманного меридиана, черные стариковские лапы деревянных ветвей, обращенные в студеное небо. Мередит знает, что в садах и парках лихих людей хватает. Злодей (выряжен как денди, с заиндевевшими серыми глазами, черными как смоль волосами и неизменной сигаретой во рту) строит козни, плетет интриги и все без оглядки выплескивает в печатные тексты, мстя за отказ терпеть всю жизнь общество его дутой интеллигенции рядом. Жди, жди, но я не вернусь к тебе больше.
Клайв женился на музыкантше.
Обсуждать новость было весело. Осьминожьи щупальца погрузились в паутину справок и домыслов, родословных корневых систем, бабушкиных бальных книжек. Кто бы мог подумать, что этот себе на уме, слегка отстраненный юноша, чуткий к печатному слову, бахнет такой вот матримониальный салют? Погоди, шептались по углам, вот увидишь: он будет тиранить и изводить жену. Он от каждого мало-мальски значимого успеха костенеет высокомерным; носит запонки с черными агатами, будто невесть какая творческая личность!
Отточив перо на романах про гомеровского Аякса, закинутого в современность, К. наконец возмужал, скинул полностью с себя авангард и направил все силы на серьезную литературу. Спустя три года рытья в криптах соборов на континенте, он окончательно порвал с религией и вернулся с неплохим текстом. Роман выпустило заметное издательство, для Клайва это был прорыв.
Мередит, как уже говорилось, закончил юридический факультет, получил чиновничью должность, пошел на научную степень. «Какое счастье, что у нас нет общих знакомых!» – думали оба. И исчезали миражами воздушные шары, таял и погибал парк аттракционов, уходили в зазеркалье торжественные клятвы.
На заре человечества М. тасовал карточную колоду с нарисованными девицами: горничные, певички кабаре, акробатки под