Революция, или Как произошел переворот в России. Дмитрий Николаевич Дубенский
Государственного Совета тоже неспокойны… Здесь опасаются, как все это пройдет и что будет дальше», – спрашивали меня в свою очередь.
Государь находился в обычном своем настроении: ровен, спокоен, приветлив и к вечеру принял с коротким докладом генерал-адъютанта Алексеева.
Весь вечер мы долго беседовали с К. Д. Ниловым и С. П. Федоровым на тему о тех сюрпризах и неожиданностях, которые принесет нам будущее: словом, рисовалась нам невеселая перспектива.
Когда я вышел из дворца, в первом часу ночи, тихий мягкий снег спускался с неба, – начиналась оттепель.
У подъезда стояли в своих дубленых полушубках часовые Георгиевского Батальона, а в садике между дворцом и Управлением Дежурного Генерала дежурила Дворцовая Полиция; на крыше дома Генерал-квартирмейстера ясно виднелись пулеметы в чехлах, установленные на случай налета неприятельских аэропланов, и около них фигуры часовых в папахах и постовых шинелях.
Могилев
Пятница, 24-го февраля{58}.
После утреннего чая Государь отправился на доклад генерал-адъютанта Алексеева, который обычно происходил в Генерал-квартирмейстерской части, помещавшейся рядом, в здании «Губернских Присутственных Мест».
На докладе всегда присутствовали только помощник начальника Штаба генерал Клембовский{59} и генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант Лукомский{60}. Доклад тянулся до завтрака, т. е. до 12½ часов.
К завтраку было много приглашенных: Свита Государя, великие князья Сергей{61} и Александр Михайловичи{62}, генерал-адъютант Н. И. Иванов{63}, все иностранцы военных миссий. Его Величество в защитной рубашке, в погонах одного из пехотных полков, – обошел всех, здороваясь и разговаривая с некоторыми из приглашенных. Государь был в обычном спокойном, приветливом настроении.
Тихо спрашивали друг друга: – «Какие вести из Петрограда»; передавали, что только полученные телеграммы сообщили о волнениях в рабочих кварталах; но в общем Высочайший завтрак прошел так же, как и всегда.
После 2-х часов Государь с Воейковым, дежурным флигель-адъютантом герцогом Лейхтенбергским, князем Долгоруким, графом Граббе и лейб-хирургом Федоровым поехали в автомобилях за город по шоссе для прогулки. Часа через полтора Его Величество вернулся и пошел к Себе в кабинет.
Затем был дневной короткий чай, после которого Государь снова ушел в кабинет на обычные занятия и оставался там до обеда. Все шло по внешности давно установленным порядком, – и это внушало какую-то уверенность, что сюда до Ставки никакие волнения не докатятся и работа высшего командования будет идти независимо от всяких осложнений в столице.
Генерал-адъютант Алексеев был так близок к Царю и Его Величество так верил Михаилу Васильевичу, они так сроднились в совместной напряженной работе за полтора года, что казалось при этих условиях, какие могут быть осложнения в Царской Ставке. Генерал Алексеев был деятелен, по целым часам сидел у себя
58
Император Николай II записал 24 февраля в дневнике: «В 101/2 пошел к докладу, который окончился к 12 час. Перед завтраком принес мне от имени бельгийского короля военный крест (В подлиннике отсутствует указание лица, вручившего Николаю II военный крест. –
59
60
61
62
63