Отражение. Сергей Плотников
общем, мог спокойно и отстранённо наблюдать за толпой однокашников, очередями выстроившихся к гардеробу, и наслаждаться зрелищем. Два полюса контраста: парни, слегка заросшие щетиной и с красными глазами в мятых, словно корова пожевала, халатах[5], и девушки, соревнующиеся длиной (точнее, наоборот, короткостью) юбок и открытостью блузок, с идеально наложенным макияжем (маскирующим, в основном, всё те же мешки под глазами). По понятным причинам меня интересовала именно вторая группа. Вот, например, пристроившаяся с тетрадкой у кадки с декоративным кустом и полностью ушедшая в себя красавица, на бедре которой через почти прозрачный материал чулков проступают китайские иероглифы.
Я ощутил давным-давно ставшее привычным чувство – словно легчайшее давление, и изящные закорючки разом стали понятны.
– «Изготовлено из вторично переработанного сырья» – «вслух» перевела мне Ми и неуверенно предложила: – Может, стоит ей сказать?
– Не думаю, что она обрадуется. – Я послал собеседнице образ ухмылки и наконец поприветствовал: – Доброе утро, солнышко!
– Ага, утро… – Сонный зевок. – Ещё не началось? Тогда я умываться… уа-ау… И кофе…
Да-да, я слышу голоса в голове. Точнее, голос, и, при желании, то, что слышит его обладательница. И могу видеть то, что видят её глаза, как и она может посмотреть через мои. При необходимости могу даже перехватить контроль над телом – правда, в этом случае мне самому лучше сидеть или стоять, мозги человека не предназначены для управления сразу двумя парами рук и ног. Я знаю, о чём говорю, пробовал – ощущения незабываемые… сногсшибательные, я бы даже сказал, и синякинабивательные.
В обратную сторону наша связь тоже работает, кстати. И нет, я не сошёл с ума, не страдаю галлюцинациями и даже не завёл себе управляемую шизофрению под названием «тульпа»[6], хотя, как я теперь понимаю, в раннем детстве я считал Мирен кем-то вроде воображаемого друга. Зато, когда добрые родители перед поступлением в первый класс решили объяснить сыночку, что именно не стоит говорить школьному психологу, я дал себе труд наконец осознать, с кем общаюсь.
Самое смешное, что про Ми я папе с мамой никогда не рассказывал – просто потому, что это была моя подруга, а не навязываемые «хорошие» дети друзей семьи.
С соседскими детьми по даче мне общаться без присмотра матери запрещалось – с высоты своего возраста могу сказать, что в известной степени был сам виноват. Излишне живое воображение в сочетании с мнимой свободой действий регулярно заставляли меня творить нечто вроде подкопа под забор детского садика или полного коробка жуков-пожарников, выловленных на прогулке и выпущенных во время тихого часа неосторожной воспитательницей. Причём, поучаствовав в разработке и реализации проекта, к его практическим результатам я обычно не проявлял особого интереса: с территории через реализованный подкоп не сбежал и коробку с жуками великодушно отдал приятелю. Автор очередного «приключения»
Формой одежды в медвузе является белый халат. В принципе, на лекциях и в коридорах учебного заведения таскать его на себе никто не требует, но первокурсники быстро постигают простую премудрость: лучше нацепить заранее и забыть, чем в нужный момент пытаться вспомнить, где забыл пакет с ним. И в руках ничего лишнего.
Тульпа, вообще, на санскрите значит «совершенное воплощение», способ создать нечто из ничего силой мысли. Оккультное понятие в буддизме, чьё название взято для описания результата ломки собственного сознания с созданием субличности – этакого «воображаемого друга по-взрослому». Есть вполне обоснованное мнение, что создать «тульпу» может только человек с шаткой психикой, уже предрасположенный к шизофрении.