Донатас Банионис. Волны Океана Соляриса. Ольга Юречко
за угол дома. Постояла у его стен. Ком подступил к горлу. В эту минуту я рассталась с мечтой, потому что она сбылась. Собравшись с силами, поехала в сторону вокзала и оказалась у православного монастыря. Когда-то, в давние времена, монахи давали приют странникам. Может быть, и мне повезет?
– У нас принимают только паломников. Почему вы не в гостинице?
– Негде оставить велосипед. Опоздала на автобус. Извините, может, я какую-то работу сделаю?
– Идите за этой женщиной, она покажет вам комнату.
Я закрепила на замок свой велосипед у дальней ограды монастыря, в комнате положила вещи у тумбочки, и мы с Иоанной отправились полоть клумбы. Потом почистили картошку в трапезной. Меня накормили ужином.
…Утром я уехала на автобусе домой, храня в памяти воспоминания, а в блокноте листок с адресом и открытку с автографом: «НА ПАМЯТЬ О ПРИЯТНОЙ, ХОТЯ И НЕОЖИДАННОЙ ВСТРЕЧЕ. ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ».
…Для меня счастье – это мои дети и мое желание, чтобы они всегда были рядом. Я беспокойная родительница. Пока дети не выросли, не отпускала их от себя ни на шаг. Столько опасностей вокруг: лес, речка, озеро, чужие люди: «Не садитесь в машину к незнакомцам, не уходите далеко от дома, не ныряйте на озере». Не… не… не… Замучила нравоучениями. Им же, как и всем любознательным мальчишкам, хотелось свободы. Что это за детство без походов на речку, да и какими могут быть мальчишки, если не фантазерами и непоседами. Меня радовало то, что они росли добрыми и независтливыми, не жадными. Но учиться ленились. У Максима склонность к музыке, у Сережи к рисованию и пению. Старший сын дружил с бабушкой, младший – с дедом. Дед учил его петь старинные романсы, которые исполнялись вдохновенно и со знанием дела, и еще Сережка хорошо рисовал. Помню, какое потрясение я испытала, увидев его рисунок старого деревенского дома. Ощущение фактурности бревен, фотографическая точность изображения и в то же время какое-то недетское проникновение в суть изображаемого. Максимка поступил в музыкальную школу. В доме зазвучало пианино. Одно время я не верила в его способности. В музыкальной школе больших успехов не было, не бросил бы занятия. Но я ошибалась. Погруженная в материальные проблемы семьи: накормить детей, одеть, обуть… многое не замечала. Глубокий интерес к литературе и, со временем, к музыке у Максима.
«С детства, сколько себя помню, я читал. Все, что было дома, приличная библиотека, или брал у друзей», – написал он в своем дневнике. Эти записи я нашла недавно, перебирая в доме его бумаги. Сережа спросил у меня:
– Мама, знаешь, с какой книгой Максим не расставался в последнее время?
– «Мастер и Маргарита»?
– «Герой нашего времени».
«Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные».
Почему Лермонтов?
Обостренное чувство восприятия мира.
Ранимость.
Разочарование