Боги Марса. Эдгар Берроуз
что каждый вернувшийся с берегов таинственной реки должен умереть.
Но теперь мы знаем, что рассказ этого человека не был богохульством, что легенда – быль и, что красный человек рассказал только то, что видел. Положим, что нам это мало поможет, Джон Картер, потому что, если бы даже нам удалось спастись, с нами поступили бы точно так же, как с богохульниками. Мы находимся между диким тотом и бешеным цитидаром – спасения нет!
– Или, как говорят у нас в Виргинии, между чертом и пропастью, – ответил я и не смог не улыбнуться.
– Нам не остается ничего другого, как ждать, что будет. Во всяком случае, у нас остается удовлетворение – знать, что с нами покончить нелегко. Кто бы ни был тот, кто захочет отнять нашу жизнь, белая ли обезьяна, растительный ли человек, зеленый или красный барсумец, он узнает, как дорого стоит жизнь Джона Картера, члена семьи Тардос Морса, и Тарс Таркаса, джеддака тарков.
Я рассмеялся, и он тоже присоединился ко мне в одном из тех редких припадков истинного веселья, которые отличали его от соплеменников.
– Но ты, Джон Картер? – вскричал он наконец. – Если ты не был здесь все эти годы, где же ты пропадал, и как попал сегодня сюда?
– Я был на Земле, – ответил я. – Десять долгих земных лет я молился и верил, что наступит день, когда я снова буду отнесен на вашу угрюмую старую планету, к которой, несмотря на всю жестокость обычаев, я более привязан, чем к миру, в котором родился.
Десять лет продолжалась мука ожидания, мука хуже смерти, десять лет терзали меня сомнения, жива ли Дея Торис. И вот теперь, когда в первый раз мои молитвы были услышаны, мои сомнения рассеяны, по жестокой насмешке судьбы я оказался заброшенным в единственное место на всем Марсе, откуда, очевидно, нет спасения. Да если бы оно даже и было, нет надежды, что я смогу когда-нибудь увидеть мою принцессу в этом мире.
Всего за полчаса до того, как я увидел тебя сражающимся с растительными людьми, я стоял, освещенный луной, на берегу широкой реки в одном из благословенных уголков Земли. Я ответил тебе, мой друг. Веришь ты мне?
– Верю, – ответил Тарс Таркас, – хотя и не могу понять.
Во время нашего разговора я осмотрел комнату. Она была футов в двести длиной и во сто шириной; в середине стены, противоположной той, через которую мы прошли, тоже была дверь.
Помещение было высечено в скале, и при тусклом свете радиоиллюминатора, находящегося в центре потолка, стены тускло блестели, как темное золото. Повсюду на стенах и потолке сверкали полированные рубины, изумруды и алмазы. Пол был из другого материала, очень твердого, и от долгого употребления был отполирован, как стекло. Кроме двух дверей не было никакого признака другого выхода, и так как одна дверь была закрыта, то я направился к другой.
Когда я протянул руку, чтобы найти кнопку, снова раздался тот же жестокий насмешливый смех, на этот раз так близко от меня, что я невольно отшатнулся и схватился за рукоятку меча.
В это время из дальнего угла большой комнаты глухой голос пропел:
– Здесь