Хаос на пороге (сборник). Антология
мне скучновато – до школы. А в школе было клёво! Скользкие вощеные полы, игра в вышибалу, хулиганы с вот такенными локтями, войнушки в столовке. Войнушки! В столовке! Я бы сидел в школе по двадцать часов в день. Даже по двадцать три! Мне и одного часу хватает, чтоб выспаться. Я не знал, кто я и зачем, пока не пошел в школу. А про учителей, которых надо слушаться, я сказал? В школе были учителя! Представляете?!
Обожаю учителей! Они тебе – «белое», ты им – «черное». Веселуха! Когда меня вызывали к доске, я вскакивал с места и тут же цеплялся за что-нибудь ногой, или случайно ронял ластик в штаны, или шел не туда и с грохотом натыкался на башню из пластмассовых молекул. Ластик в штанах – это вообще умора! Про меня говорили, что я гиперактивный. И пичкали риталином. Ох уж этот риталин-тили-лин! От него меня еще больше колбасило, и я то и дело валился с ног. Поднимался – и снова бряк на пол. Про меня говорили «с дуба упал». Да что там с дуба – я и откуда повыше могу. Проще пареной репы! Серьезно, сами попробуйте. Падать прикольно!
Хулиганы быстро прошарили, что чморить меня бесполезно: я вгоню себя в гроб и без их помощи. Они подставляли мне ножку – для меня это был отличный повод устроить общую свалку, попав ногой на чей-то скейтборд, пронестись по коридору, опрокидывая стеллажи с книгами, разбрасывая портфели, и, наконец, врезаться в тележку уборщика. Дым коромыслом, всё вверх дном, разброд и шатание. Сыровато. Чувство композиции у меня отсутствовало напрочь. Я до трех утра смотрел комедии с Бастером Китоном, Гарольдом Ллойдом и Джеки Чаном, прячась под одеялом с допотопным родительским ноутбуком. Безопасность прениже всего!
Для Рикки Артезиана я стал бельмом на глазу. Рикки – здоровенный детина с квадратной челюстью – в пятом классе на месяц отправил сверстника в травматологию. Тот имел глупость сказать, что только кретин не мог решить контрольную задачку по химии. Прошло несколько недель, и в один прекрасный день Рикки припер меня к стенке в раздевалке и исчеркал маркером руки и ноги – чтобы позже сломать. Когда он вышел, по школе пробежал шепоток: «Рикки пометил Рока Мэннинга!»
На переменах я ныкался, а после уроков побежал домой, отмахав на своих двоих все три мили, только чтоб не ехать на автобусе. Рикки наверняка попытается загнать меня в угол, чтоб я не ушел, рассудил я, и с тех пор избегал закрытых помещений. В туалет я лазил через вентиляционную шахту, которая была прямо над кабинкой, так что меня никто не видел. Но когда я сидел в шахте, сердце у меня колотилось, как безумное. Это длилось месяцами. Моя жизнь обрела цель – не попасть в лапы к Рикки Артезиану.
Однажды на переменке я поддался порыву и выбежал на площадку, где под присмотром учителя играли остальные ребята. Я держал ушки на макушке, но вдруг огромная пятерня сгребла меня в охапку и вздернула вверх. Я беспомощно затрепыхался. Толстые пальцы разжались, и я повалился навзничь, но только собрался встать, как Рикки на меня цыкнул. Я лежал, не рыпаясь, хотя насчитал двадцать семь способов улепетнуть. Рикки занес надо мной ногу в ботинке и – хрясь! – одним движением сломал мне плечевую кость. «Наконец-то перестанет мельтешить», – бросил он, удаляясь.