Не пойман – не муж. Маргарита Южина
рукой. – Ты не беспокойся, это моя подружка Люська. Она со своим мужем Мишкой поссорилась и вот... упала, так сказать, на хвост. Ну надо ей развеяться от тяжких переживаний. Хотя... Люсь! А ты вообще как, переживаешь? Я чего-то ни разу не наблюдала. Покажи!
– Неужели не видно? – Люська протянула Лине руку с длиннющими расписными ногтями. – Людмила. Можно – Мила.
– А вообще ее все Люськой зовут, – снова влезла Маша и шепнула Лине на ухо: – Ты не обижайся. Ну прицепилась, как репей, да еще и комбез спрятала, говорит «отдам только на месте», ну куда ее? Если хочешь, можем по дороге высадить...
– Да ты что! Куда ее такую высадишь! – вытаращилась Лина. – Пусть уж... в машине сидит. И потом... мне, честно говоря, все равно, главное – до Варенкова добраться.
– А вот мне не все равно... знаешь, она так ему глазки строит, – вздохнула Машка. – И на кой черт я ей свой комбез давала... да высажу по дороге, и все, пусть своему Мишане звонит, заодно и помирятся...
Лина уже не слушала, она устраивалась на переднем сиденье.
Сначала ехать было даже интересно – за окном мелькал огнями город, в салоне играла музыка, и настроение из делового быстро превратилось в праздничное. Но уже через час езды, когда веселые огоньки сменились темными елками, дорога убегала в черную гущу леса и со всех сторон давила тьма, стало немножко жутковато.
– Вот сейчас, представьте, девчонки, так вот раз – и машина встанет! И ни души вокруг, хоть умри! Классно будет, да? – фыркала Маша, нагоняя страху.
– И чего классного? Варенков опять удерет куда-нибудь, и где его ловить? – бурчала Лина.
– Де-е-е-вочки, ну не надо про стра-а-а-ашное, я ж и так пережива-а-а-аю... – захныкала красавица Люська. – Давайте лучше анекдоты рассказывать. Значит, едет блондинка...
– Ой, Люсь, лучше про Мишку своего расскажи, честное слово, – прервала ее Маша. – Анекдоты ты все равно рассказывать не умеешь. Чего у вас там произошло?
Люська наморщила лобик, потом тяжко вздохнула и выдала:
– Он – паразит. И сломал мне всю молодую жизнь.
– Ну это железный аргумент. Хотя, чего уж там, Люська, уж не такую и молодую, тебе ведь уже тридцать три, – напомнила добрая подруга.
– Вот! Мне уже тридцать три, а он – паразит, никак детей не хочет! А я... из меня материнский инстинкт прямо так и прет, вот честное слово, девочки!
– Материнский или инстинкт размножения, ты уточняй, – снова фыркнула Машка.
– Да какая разница! Я же говорю: прет и прет! – азартно объясняла Люся. – Вот зашли мы, к примеру, в гости, а я представляю, как было бы здорово, если бы у меня на коленях... если бы у Миши на коленях малыш сидел! Ведь тогда бы он точно ни к бильярду не кинулся, ни курить с мужиками – все время при мне, потому что с ребеночком! Или, например, я бы покупала одежду ребеночку и себе в одной цветовой гамме, здорово, правда? И опять же – обещали денег дать много! Я сама по телевизору слышала.
– Так это же за второго, – припомнила Лина.
– Ой, да мне бы Мишку на одного раскрутить, а уж там и второй... – замахала руками Люська.
–