Страсть окаянная. Евгений Сухов
стеклянный колпак вручную. На единоборство с ним Климов затратил не меньше десяти минут. Пот уже струился не только по лбу, а также по щекам и по шее взломщика.
Несколько секунд Климов просто стоял, переводя дыхание. Затем осторожно откинул стекло в сторону и снял со стены заказанный ему Тимофеем нож. Вместе со всеми своими подручными средствами Константин убрал добытый трофей в рюкзак.
Удовлетворенный результатами своей работы и количеством времени, которое он на нее затратил, Климов покинул кабинет Грузилова.
Ровно в назначенный час Лена стояла у центрального входа в парк имени Горького. Последние колебания и сомнения относительно неверности совершаемого поступка у нее окончательно пропали минут пятнадцать назад, когда она выбиралась из такси. В конце концов, это просто интересное приключение, и относиться к нему нужно соответственно.
Зябко кутаясь в белоснежный плащ, Лена вглядывалась в лица каждого из проходящих мимо молодых людей. Минуты через три она нервно рассмеялась, представив, как выглядит при этом со стороны. Усилием воли девушка заставила себя успокоиться.
И едва ей это удалось, как из металлических ворот вышел мужчина. Именно мужчина, ибо, как показалось Лене, ему было около сорока лет. Высокий, среднего телосложения, облаченный в импозантный твидовый костюм. Выразительные карие глаза, греческий нос, слегка бледное, но от этого кажущееся еще более интеллигентным лицо. При одном взгляде на него Лена почувствовала, как у нее по всему телу разливается приятное тепло. Ей почему-то захотелось, чтобы ее неожиданным партнером оказался именно этот человек.
Мужчина остановился возле тротуара, бегло взглянул на наручные часы и заложил руки в карманы брюк. Огляделся по сторонам, и, как показалось девушке, его глаза на несколько секунд пристально сфокусировались на ее персоне. Сердце забилось о грудную клетку так яростно, словно рассчитывало проделать в ней дыру. И Лена решила рискнуть.
Подойдя к мужчине на расстояние двух шагов, она громко произнесла:
– Темпора мутантур.
Он повернулся к ней и чуть склонил голову набок. Улыбки не было. Выражение лица осталось таким же непроницаемым, как и прежде. Лене казалось, что он молчит уже целую вечность, и ее собственные щеки стали покрываться пунцовой краской. Девушка боролась с желанием прикрыть их руками. Мужчина тем временем опустил взгляд на ее ноги, а через секунду вновь заглянул Епифановой в глаза.
– Эт нос мутамур ин иллис, – сказал он, делая ударение едва ли не на каждом слове. – Ты говоришь по-латыни?
– Нет, – теперь у Лены горели не только щеки, но и все лицо. И в то же время она чувствовала нарастающее внизу живота возбуждение. Возбуждение и радость от того, что ее случайный выбор оказался так удачен. – А вы?
– Ты, – поправил ее мужчина, и его лицо по-прежнему было лишено какого-либо живого выражения.
– Да... То есть... А ты?
– И я нет, – он протянул ей руку. –