Марсианские шахматы. Эдгар Берроуз
Гелиума Торквас кажется таким же далеким, как острова южных морей для нас. А буря, не ослабевая, несла ее дальше.
Всю ночь она стремилась вперед во влажной темноте облаков, иногда поднимаясь выше, в пустоту, залитую светом спутников Барсума. Она замерзла, хотела есть и чувствовала себя очень несчастной, но ее стойкий дух отказывался признавать положение безнадежным. Ее разговоры с собой вслух напоминали спартанское упрямство ее отца, который перед лицом неизбежного уничтожения заявлял: «Я еще жив!»
Ранний посетитель явился сегодня утром во дворец Главнокомандующего. Это был Гохан, джед Гатола.
Он появился вскоре после того, как было обнаружено отсутствие Тары, и поэтому к нему долго никто не выходил, пока наконец он не встретился в коридоре с Джоном Картером, торопившимся организовать отправку отрядов на поиски дочери. Гохан прочел беспокойство на лице Главнокомандующего.
– Прости мою назойливость, Джон Картер, – сказал он. – Я пришел просить разрешения остаться на один день – было бы безумием попытаться вылетать в такую бурю.
– Ты будешь желанным гостем, Гохан, пока не захочешь оставить нас, – ответил Главнокомандующий, – но ты простишь некоторое невнимание к тебе, пока моя дочь не вернется к нам.
– Твоя дочь? Вернется? Что это значит? – воскликнул гатолиец. – Я не понимаю.
– Она исчезла вместе со своим аэропланом. Это все, что мы знаем. Можно предположить, что она решила полетать перед завтраком и попала в когти урагана. Ты простишь меня, Гохан, если я оставлю тебя сейчас – я спешу организовать поиски.
Но Гохан, джед Гатола, уже торопился к выходу. Выйдя, он сел на поджидавшего его тота и в сопровождении двух воинов с гербами Гатола направился по улицам Гелиума ко дворцу, предоставленному в его распоряжение.
3. Безголовые люди
Над крышей дворца, где разместился джед Гатола со своей свитой, был привязан к высоким причальным мачтам крейсер «Ванатор». Стонущие снасти говорили о сумасшедшей ярости бури, а обеспокоенные лица членов команды, чья очередь была дежурить на палубе, подтверждали серьезность обстановки. Только крепкие привязные ремни спасали этих людей от падения под ударами ветра, а те, кто находился на крыше, вынуждены были цепляться за перила и столбы, чтобы не быть унесенными очередными порывами урагана. На носу крейсера был нарисован герб Гатола, но ни одного флага или вымпела не было на мачтах. Их сорвал ураган, и по лицам людей было ясно, что они опасаются, как бы буря не сорвала и сам корабль. Они не верили, что какие-либо снасти могут долго противиться этой титанической силе. У каждого из двенадцати тросов, удерживающих корабль, стоял сильный воин с обнаженным коротким мечом. Если хоть один из тросов поддастся силе бури и лопнет, одиннадцать остальных тут же будут перерублены: будучи привязан частично, корабль обречен на гибель, в то время как оставленный на волю бури, он сохранял какие-то шансы на спасение.
– Клянусь