Продолжение непонятного пути. Вадим Пряхин
женат. Я сделал ей предложение, но она тогда не согласилась быть моей женой… А как к вам попала эта фотокарточка?
– Я взяла её из нашего семейного альбома. Ведь я её дочь. Перед своей смертью мама попросила, чтобы я обязательно передала вам это фото…
– А когда она умерла?
– Скоро будет сорок дней… А как вы поживаете, Фёдор Николаевич? У вас есть дети?
– Нет. Моя жена оказалась бесплодной. Она умерла в прошлом году. Я много раз уговаривал её взять ребёночка из детдома, но она почему-то не захотела…
Наступила напряжённая пауза.
– А вы не знаете, Люсенька, – можно я буду вас так называть? – почему она просила передать мне эту фотокарточку?
– Она сказала, что вы сами всё поймёте…
Девушка посмотрела на часы и начала прощаться.
– Мне уже пора на работу, Фёдор Николаевич. Я отпросилась всего на пару часов. Да и вы, кажется, уже опаздываете на лекцию.
– Вы правы, Люсенька. Всего вам доброго. Большое спасибо за фото. Звоните мне в любое время. Я буду с нетерпением ждать вашего звонка!
7. Первое слово малыша
Сегодня двойной праздник: День космонавтики и Вербное воскресенье. Юлия Павловна в ожидании мужа сидит на пуфике у манежа, в котором играет маленький Феликс.
«Самое скверное, что я сама не знаю, кто отец Феликса – Николай или Аким Иванович, – в очередной раз задавалась вопросом Юлия Павловна. – Ведь разница всего несколько дней, как я рассталась с Николаем и привела к себе домой Акима…»
Муж вернулся из магазина с бутылкой шампанского и фруктами.
Юлия Павловна встретила его в небрежно накинутом на голое тело китайском халатике. Он любил, когда жена так одевается. – меньше волынки, когда к нему придёт желание.
А желание пришло сразу после того, как Аким Иванович поставил бутылку и пакет с фруктами на журнальный столик. Он резко, привычным движением распахнул халат жены, но тот каким-то чудом ещё держался на её талии, так как поясок не был полностью развязан…
Аким Иванович, словно путник в пустыне, с жадностью припал к бурно вздымающейся полной груди жены… И вдруг из детского манежика раздался слабый, чуть слышный голосок Феликса:
– Па-па! Па-па!
Родители пришли в буйный восторг, напрочь забыв о зарождающихся ласках.
– Юленька, он заговорил! – ликовал Аким Иванович.
– И заметь, любимый, что первое слово было не «мама», а «папа»…
– Да, да, милая! Я тебя обожаю. Феликс развеял все мои сомнения.
Аким Иванович упал перед женой на колени и залился слезами.
– Прости меня, милая! Я так долго терзал тебя своими подозрениями. Теперь я больше ни разу не упрекну тебя в том, что у тебя кто-то был до меня. Какое мне дело, что было раньше. Надо жить и наслаждаться сегодняшним днём. Я весь дрожу от нетерпения, но буду терпеливо ждать, когда ты уложишь нашего крошку спать…
Он подошёл к жене, нежно и грациозно запахнул на ней халатик