Халдеи. Николай Шмагин
тов. С тех пор и повелось: «Халдей» – официант, работник общепита.
Глава первая. Ресторан «Юность»
Уже с месяц, как Николай работал в системе общепита.
В майские праздники, если быть точнее, 8 мая он был «Зачислен учеником официанта в ресторан «Юность».
Прикрепили его к опытному работнику Егору Иванычу, которого все звали просто Жорой, для обучения профессии сроком на три месяца. После чего экзамены для сдачи на разряд.
Парень он был видный, прошёл службу в армии, поэтому освоился на новой для него работе довольно быстро и успешно. От дома до места работы ехать ему менее получаса, что для Москвы большая удача.
Жена Надежда была довольна своим мужем. Подруг больше в доме не было, звонков от мужчин тоже. Она стала привыкать к своему статусу замужней женщины, к тому же не за горами рождение первенца.
Чисто выбритый, в чёрном костюме и белой нейлоновой рубашке, с портфелем в руках, Николай утром уезжал на работу, как думала Надежда, на закрытое предприятие или «почтовый ящик», где он работал якобы художником-оформителем.
Он придумал эту версию, чтобы избежать скандалов с женой и особенно с тёщей, которая гордилась тем, что её дочь заканчивает МИСИ, инженер, и муж должен соответствовать ей.
Так бывало редко, обычно жена с тёщей мчались на работу к 8-ми часам, он же не спеша собирался, завтракал, и выходил из дома позже, как и положено человеку творческой профессии, а не работяге какому-то.
Слава богу, с этим покончено навсегда. Наконец-то он уволился с завода ЖБК Метростроя, распрощался с надоевшей до смерти общагой, и к лимите больше не имеет никакого отношения. Прощай, район Очаково.
Работая в цехе, он иногда думал со страхом и безнадёгой в душе, неужели ему придётся всю свою жизнь горбатиться в слесарке с напильниками и молотком в руках, а не с кистями и красками, чтобы заниматься настоящим творчеством в мастерской художника, рисовать, писать портреты и пейзажи, как его отец.
Весь в мыслях о своём будущем, Николай ехал до метро «Спортивная», а там недалече и гостиница «Юность», в ресторане которой он и осваивал новую профессию. Если бы его спросили, почему он решил стать официантом, он не сразу бы нашёлся, что ответить.
Наверное, друг его армейский, Мишка Савин, подвигнул на это решение, красочно обрисовав все прелести и выгоды работы в общепите.
«Поработаю недолго, денег заработаю, надо же обжиться наконец, да и жене скоро рожать. А там видно будет. Настанет когда-нибудь и мой звёздный час», – думал он уже с уверенностью в душе.
Молодость, она тем и хороша, что самонадеянна, беспечна и бесшабашна. Можно и горы свернуть, можно и шею сломать.
Николаю всё нравилось на новом месте.
Ещё бы, Лужники. Центральный стадион имени Ленина раскинулся вокруг во всей своей красоте. Это вам не Очаково на окраине Москвы.
Высотное здание современной гостиницы «Юность» привлекало взоры, так и хотелось войти внутрь, в фойё, пройтись по роскошным дорожкам на полу, оглядеться по сторонам, а если ты ещё и работаешь здесь, это вдвойне приятно и радостно. Особенно поначалу.
Надев подаренную Мишкой бабочку для полного антуража, он прошёл в зал, где Жора, он же Егор Иваныч уже протирал посуду, издали улыбаясь спешившему к своему рабочему месту ученику.
В ресторане разгар подготовки к работе. Официанты сначала накидывают на столы большие белые скатерти, затем сервируют их. Скоро открываться. Администратор обходит зал, поторапливает.
Николаю особенно нравятся рюмки и фужеры зелёного, фиолетового стекла. Так и хочется умыкнуть на память. Увы. Всё на счету и на виду.
Егор Иваныч, как учитель и наставник, обучал его всем премудростям официантской профессии; красиво и правильно сервировать столы, умело работать с кухней и буфетом, также на кассовом аппарате своими ключами, знать меню, грамотно обслуживать посетителей, заполнять счёт – квитанции для расчёта с клиентами, после смены сдавать выручку кассиру.
Много ещё чего должен был знать и уметь настоящий официант.
– Ну что, Николай, месяц как мы проработали с тобой. Считаю, вполне можешь работать самостоятельно, молодец, – похвалил его Егор Иваныч. – Хватка у тебя есть, смекалка тоже. Ещё с недельку, для порядка, и я скажу нашему администратору, пора на разряд сдавать. Нечего время тянуть.
– Я не возражаю, деньги нужны позарез.
– Жора, наш Николай скоро папой станет, понимать надо, – засмеялись над одиноким Егором Иванычем официантки, работающие по соседству.
– Тоже мне учитель нашелся. Ещё с недельку, для порядка, – передразнила его соседка по столам, рослая и яркая дама лет под тридцать. – Прямо бюрократ ты у нас, Егор Иваныч, он же Жора.
– Да я рад удружить Николаю, только меня и слушать никто не будет, – оправдывался Жора, – сами же знаете, какие у нас порядки.
– Знаем, потому и сердимся на тебя. А ты попробуй, не бойся.
– Уговорили, сдаюсь, – поднял он руки, отбиваясь