Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России. Лилия Кузнецова
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_145" type="note">[145] Да и неудивительно. Второй сын прусского монарха Фридриха-Вильгельма III был поистине «сокровищем» королевской семьи. За легендарные отвагу и неустрашимость, проявленные в 1814 году этим семнадцатилетним юношей, увлекшим за собой в победную атаку Калужский полк в кровопролитной битве при Бар-Сюр-Об с наполеоновскими войсками, принц удостоился русского Георгиевского и прусского Железного крестов. Своим характером он напоминал средневекового рыцаря, особенно когда много лет был подлинным и верным паладином своей дамы сердца, прелестной княжны Элизы Радзивилл, а затем пережил подлинную трагедию, оставившую навсегда след в его душе, так как по государственным соображениям влюблённым пришлось навеки расстаться. Во время неизлечимой и страшной болезни старшего брата младший взял на свои плечи бремя правления Пруссией. Оказавшись после смерти Фридриха-Вильгельма IV на отчем престоле, Вильгельм I проявил железную волю, знание людей, умение использовать их таланты. С помощью «железного» канцлера Отто Бисмарка он объединил немецкие земли в Северогерманский союз, а после полного разгрома при Седане французского императора Наполеона III был провозглашён 18 января 1871 года в Зеркальной галерее Версаля первым германским императором.
В 1812 году оба старших королевича и их сестра, называвшие себя «юным населением Шарлоттенбурга», так зачитывались творением барона Фридриха де ла Мотт Фуке «Волшебное кольцо», что кронпринц, отправляясь в «крестовый» поход против тирана и оккупанта Наполеона Бонапарта, сунул в походную сумку столь любимый роман. Одной из героинь этой литературной сказки выступала нежная, чистая и благородная, похожая на белую розу Бланшефлур, чей «ангельский девичий образ с ясным приветливым взором, с бесконечной грацией в каждом движении стройного стана» являлся в волшебном видении очарованному рыцарю. Братья находили в ней поразительное сходство с милой сестрицей, и, даже когда Шарлотта, выйдя замуж за великого князя Николая Павловича и перейдя в православие, стала русской императрицей Александрой Феодоровной, для родных она всегда оставалась незабвенной Бланшефлур. А белая роза, поскольку имя чарующей красавицы Blancheflour в переводе с французского обозначало «Белый цветок», стала своеобразным символом прелестной высокородной пруссачки.[146]
И.-В. Кейбель (?). Браслет эмалевый с бриллиантами
Всё бы хорошо, но оба инициала, причём ни «В» (Blancheflour), ни «С» (Charlotta) никак не ассоциируются с «S» – первой буквой названия василькового сапфира (Saphir). Казалось бы, опять тупик. В какой-то момент меня озарило: ведь в 1812–1815 годах вышли в свет ставшие сразу популярными сказки братьев Якоба и Вильгельма Гримм. Среди них невольно привлекли моё внимание две – «Schneewittchen» («Белоснежка») и «Schneeweisschen und Rosenrot» («Беляночка и Розочка»), их героини обладали столь нежной кожей, что своей белизной она напоминала снег (по-немецки Schnee), а поэтому имена красавиц, соответственно, начинались с буквы «S». Почему бы теперь прусским принцам не обращаться к любезной сестрице на родном языке, уточнив, что «цветок»
Платовская, Пахомова-Гёрес. С. 8–11,15.