Лана из Гатола. Эдгар Берроуз
своего племени. Значит, я должен убить тебя.
У меня мелькнула мысль. Мы отправимся обратно, и где-нибудь поблизости от выхода из подземелья я свяжу его, заткну рот и затем уйду. Буду пытаться найти другой выход отсюда, не отягчая свою совесть изменой, а имя – позором.
– Тебе не нужно убивать себя, – сказал я. – Я отправлюсь с тобой, но предупреждаю, что как только мне представится возможность бежать, я воспользуюсь ею.
– Спасибо, – ответил он, – это честно с твоей стороны. Ты даешь мне шанс умереть достойно.
– Ты очень хочешь умереть?
– Конечно, нет. Я хочу жить. Особенно теперь. Если я останусь жив, то, быть может, когда-нибудь увижу Лану из Гатола.
– Почему бы тебе в таком случае не уйти со мной? Вместе мы выберемся отсюда. Мой флайер совсем недалеко от этого места, а до Гатола всего четыре тысячи хаадов.
Он отрицательно покачал головой:
– Искушение велико, но, увы, я не могу.
Мы зашагали обратно, туда, где нас ждал смертный приговор. Разумеется, я не имел намерения умирать, но шел из-за Ная Дан Чи. Это был человек чести, человек большого мужества.
Мы шли, поднимая застарелую пыль на каменной кладке. Постепенно я проникался уверенностью, что мы идем не в том направлении. Если бы мы шли правильно, то давно достигли бы места назначения. Я сказал об этом своему товарищу, и он согласился со мной. Мы свернули в другой коридор и пошли вдоль него. Выхода, однако, не было.
– Боюсь, что мы заблудились, – уныло сказал Ная Дан Чи.
– А я уверен в этом, – улыбнулся я. Если мы заблудились и не сможем найти выход до полудня, то по древним законам варваров будем свободны. Это меня вполне устраивало.
Я не сводник. Но и мешать встрече мужчины и женщины я не собирался. Я верю в то, что природа сама разберется в хитросплетениях человеческих отношений. Если Ная Дан Чи влюбился в Лану и пожелает отправиться со мной в Гатол – ради бога. Я протестовал бы только в том случае, окажись он человеком неблагородным или бесчестным. Он же принадлежал к древнейшей расе Барсума.
Я не был уверен, что он добьется успеха. Лана была очень молода, но у ее ног уже лежали мечи сыновей самых знатных родов планеты. Как и все женщины Марса, она хорошо знала себе цену. Ее нельзя было принудить выйти замуж за какого-нибудь знатного вельможу. Ее можно было уговорить выйти замуж в интересах семьи, но если она не будет любить своего мужа, она никогда не ляжет с ним в одну постель. Я больше боялся за Ная Дан Чи, чем за Лану.
Мы снова попытались изменить направление, но с тем же результатом. Устав от ходьбы по пыльным и затхлым коридорам, мы легли отдохнуть. Затем все началось сначала. Увы, наши блуждания оказались безрезультатными…
– Должно быть, наступило утро, – заметил Ная Дан Чи.
– Ошибаешься, – сказал я, посмотрев на свой хронометр. – Уже почти полдень.
Конечно, я не сказал «полдень», а использовал меры времени, принятые на Марсе: 3 зода 25 ксатов, что соответствовало двенадцати часам земного времени.
Раскатистый хохот внезапно раздался позади нас. Стремительно обернувшись, мы успели увидеть мелькнувший