Холодное время. Фред Варгас
никто никак его не звал, по причине его крайней нелюдимости. Между двумя заведениями, расположенными друг напротив друга, бушевала классовая борьба. Рано или поздно это закончится поножовщиной, предрекал Вейренк.
Адамберг посмотрел лейтенанту вслед – он-то понял про знак гильотины. Большой зал уже осветило апрельское солнце. В его лучах на темно-каштановой шевелюре Вейренка засверкали четырнадцать неестественно рыжих прядей.
– Тут я кое о чем подумал поутру, – бросил, уходя, Данглар, и его заговорщический тон не предвещал ничего хорошего. – Скажем так, мысли спросонья.
– Ну же, майор, давайте скорее, а то не успеете пообедать до отъезда.
– Я про эту историю с графом Прованским.
– Не понимаю.
– Я сказал вам, что Гильотен был врачом графа.
– Сказали.
– Так вот, в утренней дреме от графа Прованского я добрался потихоньку до графских и герцогских семейств.
– Везет вам, Данглар, – улыбнулся Адамберг. – Мысли спросонья нечасто бывают столь приятными.
– И я задумался об именах Амадея – оно редкое, согласитесь, – и Виктора. Так испокон веков называли герцогов савойских. Ну, я еще толком не проснулся, но я не буду утомлять вас сейчас перечнем всех Амадеев Савойских.
– Благодарю вас, майор.
– Но между 1630-м и 1796-м годами попадаются три Виктора-Амадея Савойских. Виктор-Амадей Третий воспротивился Революции, и в его герцогство ворвались удалые французские войска.
– И что из того? – устало спросил Адамберг.
– Ничего. Просто меня позабавило, что одного зовут Виктор, а другого Амадей.
– Прошу вас, Данглар, – сказал Адамберг, отлепляя очередную колючку, – бросьте вы свои завиральные идеи. А то мы с вами далеко не уедем.
– Понимаю, – сказал Данглар, помолчав.
Адамберг прав, подумал он, открывая дверь. Влияние комиссара просачивалось незаметно, как вода перед началом наводнения. С ним следовало быть начеку и держаться подальше от скользких берегов его реки.
Глава 12
Адамберг оставил при себе Жюстена, поручив ему записывать отчеты, приходившие из Бреши. Он включил громкую связь, и Жюстен забарабанил по клавиатуре компьютера, что он делал гораздо быстрее Адамберга, печатавшего двумя пальцами.
– Наш покойник женился на неотразимой Аделаиде двадцать шесть лет назад, – докладывал Мордан своим обычным невыразительным голосом. – Но сын переехал к ним, только когда ему исполнилось пять. Появление мальчика застало всех врасплох. Потом оказалось, что он провел почти все детство в специальном учреждении для детей с нарушениями психомоторики. Они употребляют другой термин, но смысл в этом. Короче, ребенок был не вполне нормальный.
– У Амадея почти ничего не сохранилось в памяти ни об этом времени, ни о самом заведении, – послышался на заднем плане бас Ретанкур. – Зато он помнит, например, уток, которым отрубали головы.
– То есть? – переспросил Жюстен, подняв голову и поправляя светлую прядь, которую он обычно