Дмитрий Донской. Пробуждение силы. Михаил Ланцов
беру дружину и иду по пришлым людям, – раздраженно произнес тысяцкий, вставая, после того, как Дима обобщил и разложил по полочкам собранные материалы.
– Погоди! – остановил его князь.
– Почему? – удивился Вельяминов.
– Потому что они к этому делу не имеют никакого отношения.
– То есть как?
– Вспомни – какие семьи или компании из пришлых людей из города уезжали после нападения? Видишь? Никому из них не было никакой выгоды вредить мне. Тем более что у них всех остался кто-нибудь близкий в городе. Ты считаешь, что кто бы вот так взял и добровольно отдал своего родича на растерзание?
– Почему на растерзание?
– Потому что в таких ситуациях всегда думают на пришлых людей. А под пытками люди могут сознаться в чем угодно. Даже в том, как они Еву соблазняли в Эдемском саду.
Дядя нахмурился, а князь продолжил:
– Это кто-то свой. Тот, кому выгодна моя смерть.
– Так на Москве таких злодеев и не осталось, – пожал плечами Вельяминов. – Бояре, что против тебя были, отъехали в Тверь.
– Кстати, а что им с моей смерти? Какая выгода?
– С твоим братом было бы легче сладить. Это ты не по годам умный, а Иван возрасту своему подходящий. Так что много лет еще толком ничего понимать не сможет. Мутная вода, а не правление. А в ней и рыбу проще ловить, и от злодейства укрываться.
– Ясно, – хмыкнул князь. – Тем более что поехали они в Тверь к нашим «заклятым друзьям». Очень показательно. А кто кроме них? Кому я мог любимый мозоль отдавить?
– Не знаю, – покачал головой Василий Васильевич. – По Москве о тебе только добрые вещи говорят. Ну и потешаются, конечно. Куда без этого? А про тех, что зло затаили, я и не слышал.
– А помнишь ли ты, сын мой, – вдруг оживился митрополит, до того молчавший, – как поругался по весне с одним уважаемым плотником?
– Это когда я ульи задумал делать, а уважаемый плотник… хм… – задумался на пару секунд Дима, – Назар, кажется, препираться со мной стал?
– Мне мнится, что он обиду затаил. Люди говорят, мастер он был – золотые руки. Только возгордился из-за дара своего. Сказывали, что сложно с ним. Никого ни во что не ставит. Даже с теми, кто заказывает, – спорил да пререкался. Но если уж делает, то диво как хорошо. А ты ему раз сказал делать так, как тебе надобно, два, а потом разозлился и просто прогнал. С ним так еще не поступали.
– А действительно, – заинтересованно посмотрел на Алексия князь. – Этот мог. У него ведь и семья с домом в посаде. Кстати, что с ним?
– Умер, – пожав плечами, произнес Вельяминов. – Еще в день покушения на тебя, княже, полез на крышу зачем-то, сорвался, и аккуратно на обух своего топора затылком налетел.
– Как интересно он упал…. У него кто-то остался?
– Жена с двумя дочками-малютками, – отметил дядя. – Родичи его давно преставились. Во время последнего мора. А она пришлая – он ее вроде как на торге купил в Тавриде для забавы. Так что, скорее всего, по миру пойдет. По весне или ранее.
– Очень