Новый год для двух колючек. Ульяна Громова
Уже миролюбиво добавил бородач, игнорируя мою колкость.
– Мне так неудобно. Лучше я на «Вы». Но Вы мне можете говорить «ты», я не против.
Мне не хотелось сокращать дистанцию. И так было некомфортно до крайности. Мужчина вышел из комнаты. Уже из коридора раздался его голос:
– Захочешь спать, на втором этаже комната в углу. Белье найдешь в шкафу. И не мешай мне!
Я высунула язык, передразнивая его. Будто я с первого раза не поняла. Встав с дивана, я аккуратно сложила толстое мохнатое одеяло, поправила диванные подушки и надела знакомый халат. Он шикарный. Я бы тоже такой хотела, но на зарплату учителя русского и литературы я не могла себе позволить такие дорогие вещи. Мой предел – распродажи в дешевых магазинах. Остальное сжирает аренда квартиры. Камин почти прогорел. Рядом красиво перевязанные бечевкой по три штуки лежали и стояли, формируя живописную кучку, дрова. Какой идиот дрова связывает? Я развязала толстую веревку и бросила поленья в камин. Огонь жадно накинулся на них, а я пошла на кухню. Очень хотелось есть.
Кухня, совмещенная со столовой, занимала всю противоположную гостиной половину. Зачем мужику такая кухня? Тут просто рай для поварихи! Только неопрятненько. И запах какой-то странный. Вроде как пластмасса горит. Может в духовке что-то? Я открываю дверцу духового шкафа и втягиваю носом воздух. Пахнет вкусно. На противне лежит запеченная курица с картошкой и сладким перцем. Запах горящей пластмассы становился сильнее. Проводка?.. Она по-другому пахнет. Что за ерунда, откуда запах? На кухне гореть нечему. Возвращаюсь в гостиную. Из камина клубами идет вонючий дым. Что за ерунда? Хозяин что, канистры в нем сжигает? Зажав нос и рот ладошкой, разглядываю, что там плавится в камине.
– Что ты делаешь?!
Неожиданно раздавшийся над ухом гневный вопрос сбил меня с ног, а я, отскочив, сшибла хозяина приятного, но сейчас злого баритона. Я упала на него сверху, а тот, охнув, спихнул меня на пол и ринулся к камину. Закашлявшись, он большими щипцами вынул из него в ведро для золы то, что осталось от поленьев. Это были декоративные, очень натуралистично выполненные, поленья из пластмассы.
– Ну ты идиооотка!
В голосе мужчины было столько злости, раздражения и досады, что я втянула голову в плечи так, что она чуть вместе с шеей не ушла в грудную клетку.
– Я… только… поленья… в камин… Простите… я не хотела… не знала…
Внезапно из моих глаз хлынули слезы. Мне было страшно, неуютно в чужом доме, я боялась этого странного грубого мужчину, не знала, что делать дальше. Зачем вообще я поперлась к черту на кулички за старой, совершенно мне не нужной облезлой елкой? Подобрав под себя ноги, я прижалась спиной к стене, и старалась унять скатывающиеся по щекам слезы. Больше всего на свете хотелось, чтобы закончился этот кошмар.
Мужчина, не обращая на меня внимания, вычистил камин и открыл окна в гостиной. Морозный воздух, ворвавшись в дом, сразу же начал хватать все своими ледяными лапами, остужая и замораживая. Хозяин, грубо подняв меня с пола под локоть, увел в кухню и многообещающе предупредил:
– Прикоснешься к чему-нибудь…
И захлопнул дверь. Я не знаю,