Любовь и мороженое. Дженна Эванс Уэлч
Соня, вытирая слезы. – Это Говард относится ко мне, как к динозавру. Мой дом стоит неподалеку, чуть ближе к мемориалу.
– И много тут жителей?
– Только двое. Теперь трое, – ответил Говард.
– И четыре тысячи солдат, – весело добавила Соня и бросила взгляд на Говарда. Я покосилась на него и заметила, как он отчаянно проводит пальцем по горлу. Невербальное общение. Замечательно.
– Лина, ты проголодалась? – посерьезнела Соня. – Я испекла лазанью.
Так вот что это был за запах!
– Очень, – призналась я. И это слабо сказано.
– Прекрасно. Это мое фирменное блюдо. Лазанья с суперчесночно-чесночным багетом.
– Ура! – воскликнул Говард и вскинул руку, как домохозяйка из шоу «Верная цена». – Ты нас балуешь.
– Сегодня особенный вечер, и я решила его отпраздновать. Лина, я накрою на стол, а ты пока вымой руки и приходи к нам в столовую.
Говард махнул рукой на дверь в другом конце комнаты:
– Уборная там.
Я кивнула, бросила рюкзак на ближайший стул и буквально совершила побег из гостиной. Туалет оказался крошечным – в нем еле помещались раковина и унитаз. Я включила очень горячую, но не обжигающую воду, взяла мыло с раковины и принялась соскребать с рук аэропорт.
Втирая в кожу мыло, я взглянула на себя в зеркало и застонала. Меня как будто за ноги протащили через три временные зоны. Хотя примерно так оно и было. Смуглая кожа побледнела и даже пожелтела, под глазами – темные круги. А волосы! Они наконец выяснили, как нарушаются законы физики. Я намочила руки и попыталась пригладить кудрявые локоны, но стало только хуже. И я сдалась. Что с того, что я похожа на ежа, который попробовал «Рэд Булл»? Разве отцы не обязаны принимать нас такими, какие мы есть?
За дверью заиграла музыка, и мое волнение превратилось из огня в пожар. Так ли мне необходимо ужинать? Может, спрятаться в одной из комнат, пока я не переварю всю эту ситуацию с кладбищем? Или не переварю. Но желудок возмущенно заурчал, и… Ох. Надо поесть.
– А вот и она, – сказал Говард, когда я заходила в столовую, и привстал. Стол был покрыт красной скатертью в клеточку, а из плеера – он лежал у входа – играла старая рок-песня, которую я даже когда-то слышала.
Я быстро опустилась на стул, и Говард тоже сел.
– Надеюсь, ты голодна. Соня замечательно готовит. Мне кажется, ее призвание – быть поваром, а не следить за кладбищем.
Теперь мы говорили не наедине, и Говард выглядел намного более расслабленным. Соня широко улыбнулась:
– Ну уж нет. Мы с мемориалом созданы друг для друга.
– Выглядит аппетитно, – сказала я, рассматривая ужин. И под «аппетитно» я имела в виду «восхитительно». Раскаленный противень с лазаньей, корзинка тонко нарезанного чесночного багета и доверху наполненная миска салата из помидоров и хрустящей на вид капусты. Я еле сдерживалась, чтобы не броситься на эти лакомства.
Соня нарезала главное блюдо на квадратики и положила мне на тарелку большой сочный кусок.
– Бери хлеб и накладывай себе салат, не стесняйся. Виоп appetito