Музыкальный приворот. На волнах оригами. Анна Джейн
камнем посредине.
– Как красиво, – искренне сказала я, осторожно вытаскивая из атласа это чудо. – Ключ от волшебного замка, не иначе.
Моя реакция нравилась Кейтону. Кажется, он почти наслаждался тем, с каким интересом я верчу его подарок в руках.
– Что за страсть к ключам? – полюбопытствовала я, со всех сторон осматривая это чудо. Определенно, кулон нравился мне.
– Я – ключ, – откинулся он на высокую спинку стула.
– А я, что, твой брелок? Помнится, ты его мне дарил, – мрачно поинтересовалась я, и Тропинин рассмеялся.
– Нет. Но брелок отличное дополнение к ключу. Катя, это глупость, но я хочу, чтобы ты знала – ключ от того, кто сидит напротив тебя, в твоих руках. Ты – мой замок.
Красивый светловолосый молодой человек напротив не был похож на молчаливого университетского Антона, не казался больше самодовольным наглецом Кеем с замашками владыки мира. Он совмещал качества обоих этих людей, но было в нем и что-то новое, непонятное, неизведанное, еще не открытое мной.
Кто же он на самом деле?
– Кем ты сейчас пытаешься быть? – спросила я ни с того ни с сего, глядя на черную густую воду, в которой не отражалось небо – только безликие огни большого города.
Антон внимательно посмотрел на меня, аккуратно отложил в сторону столовые приборы и скрестил пальцы – те самые, так называемые музыкальные, длинные, тонкие, ровные… Я почему-то подумала мимолетом, что наверняка он смог бы легко обхватить на фортепиано куда больше октавы – восьми клавиш.
– Самим собой? – продолжала я.
– Я не знаю, – было мне ответом.
Так я поняла, что совсем почти ничего не знаю об этом человеке. Что наши отношения только начинаются.
Если, конечно, они вообще возможны.
Вернулся официант, с улыбкой расставив блюда с легкими салатами, закусками и бокалы – мне для клубничного лимонада с мятой, Антону – для простой ледяной воды.
– Спасибо, – вдруг сказал он глухим голосом, когда официант, пожелав приятного аппетита, отошел.
Что же за качели у нас обоих? Теплоход плывет ровно, и волн почти нет, но в наших душах настоящая качка – после шторма.
– За что?
– За то, что вытаскиваешь меня. Смеешься. Радуешься этой безделушке. Даришь эмоции. Знаешь, когда… Когда я играл с тобой, – все же смог сказать он прямо, – пытался заставить тебя сделать выбор, я по-своему, но был счастлив. Когда ты посылала Кея к черту, когда брала Антона за руку, когда злилась из-за телефонных розыгрышей. Я никогда столько не смеялся и никогда так не ждал наших встреч. После Алины и череды всех тех девушек во мне словно что-то сломалось, и я мог наслаждаться только музыкой, но не человеческими отношениями. Долго бежал от всего этого. Не признавал, что мне кто-то нужен, хотя все мои игры были, скорее, играми не с другими, а с самим собой. Тот, кого ты знаешь, как Антона, пытался доказать тому, кто известен тебе, как Кей, одну простую вещь. Что еще не все потеряно. И что и я могу быть достойным чего-то большего,