Музыкальный приворот. На волнах оригами. Анна Джейн
через очередную крошку унизить меня? – проговорил Кирилл тихо, почти без эмоций, но из-за этого мне и стало страшно. – Я этого так не оставлю, Антон.
– Заткнись, Кирилл. И проваливай. Вместе с ней, – кивнул на затихшую Лескову его брат.
– У нее есть имя, – процедил сквозь зубы Кирилл.
– Антон, – почти жалобно взглянула не на него, а на его брата Алина. – Давай поговорим. Пожалуйста.
– Нам больше не о чем разговаривать. И да, Алин. Если хочешь поиграть, держись подальше от моего брата. Не то, чтобы я питаю к нему теплые чувства, но отец говорил, что у него есть невеста. Выбор матери и все такое. Конечно, она хорошо относится к тебе, – тронула губы Тропинина усмешка, – даже слишком. Но она не обрадуется тому, что ты расстроишь свадьбу ее единственного стоящего сынка.
– Пошли, – схватил Алину за руку Кирилл и буквально потащил ее за собой. Она то и дело оглядывалась на Антона, превратившись из самоуверенной стервы в какую-то послушную собачку, кажется, пыталась даже остановиться, но Кирилл не позволил ей этого сделать.
Они скрылись за углом, оставив нас вдвоем. Антон точно таким же жестом взял за руку и меня и молча повел на открытую палубу, туда, где было прохладно и дул речной ветер. Он задал мне единственный вопрос:
– Он ничего не сделал тебе?
Я лишь помотала головой. Нет, не сделал. Сделала я – ударила его по лицу. Ударила по лицу совершенно незнакомого человека! Как же стыдно!
Сам виноват. Нечего было Кея косплеить и со Стервятником миловаться.
Мы молча прошли к нашему столику, сели друг напротив друга. Я трясущимися руками схватила недопитую чашку с остывшим уже кофе и сделала несколько больших глотков. Антон же сидел неподвижно, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла.
– Что случилось? – первым нарушил он нашу персональную тишину. Голос его был не злым и – чего я боялась больше всего – не равнодушно-холодным. Голос Тропинина был теплым, почти участливым, несколько недоумевающим.
– Я вас перепутала, – глухо отвечала я, не зная, куда деваться от смущения. Не без труда я объяснила Антону, что случилось, и добавила тихо, закрыв рот ладонью:
– И вы оба одеты сегодня в синие футболки.
Чувствовала я себя более чем отвратительно. Позор!
– Он всегда меня копирует, – заявил Тропинин и добавил с чувством: – Идиот.
– А ты говорил, что вы не похожи…
– Мы и не похожи, – мотнул головой Антон. – Кто я и кто он? Я лучше.
Я грустно улыбнулась.
– Нет, серьезно. У нас мало общего, – стоял на своем парень. – В детстве были копиями. Сейчас – нет.
Они и сейчас были почти одинаковыми, но вот только Антон не хотел этого признавать. Стойкая нелюбовь к брату не давали ему видеть то, что видели другие. Или, наоборот, он видел куда больше.
– Я хотела извиниться, – робко сообщила я, чувствуя себя, мягко говоря, не в своей тарелке. – Не успела. Словно в ступоре была.
– Нет. Не извиняйся перед ним. Не заслуживает, – отрезал Антон.
– Ты