Закон подлости. Екатерина Риз
ожидать, и он усмехался надменно и снисходительно, и на Машу смотрел не просто оценивающе, опять же напоминая этим сестру, он смотрел с прищуром и мужским нахальством.
Затем хмыкнул.
– Маша, значит.
Стас фыркнул и попросил:
– Дим, не начинай.
– Не помню, чтобы давал тебе слово.
– Мы не в суде.
– Ты, правда, так считаешь? – Он сделал шаг, Маше кивнул, призывая к ответу. – Где училась?
На знакомство с будущей родственницей это стало походить мало. И тон, и взгляд, и то, что другие молчали, ждали её ответа на вопрос Харламова.
– Юридический. Уголовное право.
– Уголовное? – Харламов присвистнул, но без должного уважения, скорее уж, посмеиваясь. – У Потапова?
Она кивнула. Наблюдала за ним. За ним все наблюдали, молча. Маша вдруг поймала себя на этой мысли, и осторожно огляделась. Анна Александровна молчала, будто ждала чего-то, Борис Николаевич едва заметно посмеивался над происходящим, Стас просто молчал. Только Люся стояла, сложив руки на груди, и неодобрительно поглядывала на Дмитрия Александровича. Тот принял задумчивый вид, выпятил нижнюю губу, и не торопился продолжать знакомство. И тогда Маша решила взять инициативу на себя, даже улыбнуться попробовала непринуждённо, и сообщила:
– Вы вели у нас несколько лекций, Дмитрий Александрович. По апелляциям и отказе в возбуждении. – Харламов ухмыльнулся после её слов, но Маша не смутилась. – И я была на одном из ваших процессов.
Это его заинтересовало. Он на Машу взглянул открыто.
– Так ты отличница!
У него были пронзительные голубые глаза. Совсем, как у сестры. Стасу вот достались карие, от отца. Он, вообще, был очень похож на Бориса Николаевича. А от взгляда голубых глаз членов этой семьи, Машу мороз пробирал.
– Я закончила с красным дипломом.
Это было её личным поводом для гордости. Но Харламов разочарованно поморщился.
– Плохо.
Маша растерялась.
– Почему?
– Из отличников редко выходят хорошие адвокаты. С красным дипломом тебе надо было идти в прокуратуру.
– Я не хочу в прокуратуру.
Дмитрий улыбнулся ей.
– А чего ты хочешь, Маша?
Вопрос показался опасным. Причем не только ей. Стас рядом заёрзал, Борис Николаевич смущённо хмыкнул, а Люся открыто возмутилась.
– Что ты пристал к девочке? Взрослый мужик, а ты к девочке пристаёшь.
Харламов даже не подумал смутиться. Удивлённо вздёрнул брови.
– Я не пристаю. А если и пристаю, ты виновата.
– Дима, – не выдержал Борис. Посмотрел с намёком. Дмитрий Александрович руками развёл.
– Я есть хочу. Она пирогов напекла, а меня не кормит.
– Ты же не один в доме, – мягко упрекнула его Люся. А когда мимо проходила, по плечу погладила.
– И даже не главный гость, – кинул упрёк дяде Стас.
Маша, пытавшаяся пережить