Вся моя жизнь. Джейн Фонда
две из папиных жен мучились от булимии. С тех пор как я достигла подросткового возраста, папа лично высказался по поводу моей внешности лишь однажды, заметив, что я полновата. Обычно он просил свою жену сообщить мне, что он недоволен мною и что ему хотелось бы видеть меня в другой одежде – в менее открытом купальнике, с более свободным поясом и в платье подлиннее.
На самом деле я никогда не отличалась полнотой. Но это не имело значения. Если девочка старается кому-то понравиться, важно то, какой она сама себя видит, как она привыкла смотреть на себя – чужим оценивающим, осуждающим взглядом.
Моя детская подруга Мария Купер Дженис однажды рассказала мне, как когда-то – ей было лет шестнадцать – ее родители, Рокки и Гэри Купер, приехали к нам в гости на ланч в Малибу. И, видимо, пока мы сидели на пляже, мой отец сказал Рокки: “Джейн досталась фигура, зато Марии – лицо”. Странно, что ее мама ей это передала, но больше всего меня поразило то, до какой степени, судя по этой фразе, мой папа критично относился ко мне и запросто мог унизить меня даже при посторонних.
Проблема, очевидно, заключалась в том, что стремиться к идеалу – значит стремиться к чему-то недостижимому. В конце концов, все мы простые смертные, и никто не ждет от нас совершенства. Оставим совершенство Господу Богу, а мы, люди, как сказал Карл Юнг, должны стремиться к завершенности. Но до тех пор, пока мы не прекратим гонку за идеалом, завершенности (то есть целостности) нам не достичь. Совершенство искушало меня, и из-за этого я путала голод духовный с голодом физическим.
Губительная тяга к совершенству свойственна женщинам. Многих ли мужчин волнует, идеальны они или нет? Более или менее нормально – ну и хорошо, думает большинство мужчин.
Папа решил, что надо отправить нас с Питером в закрытую школу с пансионом, как в те годы делали все, кто мог это себе позволить. Питера определили в школу для мальчиков Фэй в Массачусетсе, а меня – в школу Эммы Виллард, которая находилась в городе Трой, в штате Нью-Йорк. С самого первого года моего пребывания в школе Эммы Виллард худоба ценилась выше по иерархии важных качеств, чем хорошие волосы.
Однажды мне попалась в журнале реклама, которая обещала выслать в обмен на вырезку из журнала и 2 доллара особую разновидность жевательной резинки с яичками глистов – если сжевать эту резинку, глисты вылупятся и сожрут всё, что ты съела. Мне это показалось прекрасной идеей – как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Я выслала 2 доллара и вырезку, однако жвачку так и не получила. Недавно я поведала подруге эту историю, и она сказала: “Джейн, ты же была умной девочкой. Разве можно было быть такой балдой, чтобы поверить этому и перевести деньги?” Можно, потому что мне было тринадцать, что равносильно бессмертию, а когда речь шла о похудении, здоровье в расчет не принималось. Я знала, что от глистов не умирают. Возможно, я дважды подумала бы, прежде чем подписаться на рассылку вируса бубонной чумы. Но всё, что позволяло похудеть, ничего для этого не делая, казалось мне очень заманчивым. Я, заметьте, не ударялась в крайности, в отличие от других девочек, которые