Трибунал для судьи. Вячеслав Денисов
руль), и постоянно думал о Рольфе. Интересно, как сейчас чувствует себя маленький хулиган? Наверное, хорошо. Разодрал в квартире все, что находится ниже двадцати сантиметров от пола, нагадил, где только можно, и сейчас или воет, или спит. Лучше бы спал, иначе всему, что я задумал, грозит провал. А еще я думал о квартире. О своей квартире. Сейчас она наверняка напоминает дом старого раввина после махновского налета. Трое дебилов, не найдя в сумке щенка, естественно, подумали, что единственное место, где тот может быть, – квартира. Моя квартира. Но Струге не пальцем деланный. Струге отнес Рольфа Альбине Болеславовне.
Теперь уже не было сомнений в том, что я кому-то испортил настроение. Мною решили заняться всерьез. Подтверждением тому была ноющая боль в голове. Вот и проверил правоту своих догадок. Честно говоря, я знал, что произойдет нечто похожее, но не думал, что настолько похожее…
В больнице мне наложили три шва, порадовав известием о том, что губа рассечена не насквозь. Пока это единственная хорошая новость за сегодняшнее утро. От новокаиновой блокады левая сторона лица опухла, как у шарпея, и Люк меня принимал уже за своего. Его гигантская голова не покидала моего плеча, поэтому, разговаривая с девушкой и по привычке поворачивая голову налево, я лишь утыкался носом в морду мастифа. О девушке я пока знал немного. Зовут ее Виолетта – очень «распространенное» имя в средней полосе России. Сокращенно – Виола. После окончания медучилища в Брянске она приехала в мой город поступать в медицинский институт.
– Где ты, говоришь, живешь? – прошепелявил я, в очередной раз сдвигая череп убийцы слонов в сторону.
– У тетки. Это же рядом с твоим домом, на соседней улице. – Виола отвела взгляд от дороги и посмотрела в мою сторону. – Я же тебе говорила.
– Послеоперационный криз. Потеря памяти. Куда мы едем?
Девушка снова, но уже с тревогой, бросила взгляд в мою сторону.
– Да что с тобой?! Ты же сам сказал, что тебе нельзя домой! Мы просто жжем бензин.
– А-а… – облегченно вздохнул я, разворачивая к себе боковое зеркало заднего вида.
Да, видок у меня, прямо скажем, неважнецкий. Слава богу, грудина не сломана. Господи, разве можно так живых людей бить! Больно же! Мое самолюбование в зеркале прервала девушка.
– Антон, а почему эти негодяи хотят у тебя кобеля забрать?
Я застопорил взгляд, глядя на свое отображение.
– Не знаю… Наверное, он им слишком понравился.
– И из-за этого так избивать его хозяина?! – возмутилась Виола.
– Наверное, хозяин им слишком не понравился.
Она снова посмотрела на меня.
– Антон, ты хорошо себя чувствуешь?
– Я себя никак не чувствую. Голова, как африканский бубен.
– Ничего удивительного. Что ты хотел после укола анестетика в голову? Прими обезболивающее. В аптечке есть кетанов.
– Не люблю химию. Лучше буду страдать.
– Ну и страдай!
Некоторое время мы ехали молча. Она вела машину, я не отрывал взгляда