36 стратагем для менеджеров. Харро фон Зенгер
Король обезьян и его сопровождающий, свинья-монах, следуют за ним по пятам. Монстр не знает больше, что делать. А теперь приведем цитату из романа «Путешествие на Запад»:
Тогда монстр использовал стратагему «Цикада сбрасывает свою золотую кожицу». Он катался по земле и снова принял образ тигра. […] Монстр видел, как все ближе и ближе к нему подхо дили преследователи. Тогда он сдернул с себя шкуру, растянул ее на большой скале, а сам превратился в сильнейший порыв ветра. […] Позже монстр, рассказывая об этом своему господину, королю Желтого Ветра, особо подчеркнул: «Когда они приблизились и хотели напасть на меня, я использовал стратагему „Цикада сбрасывает свою золотую кожицу“». Король обезьян и свинья-монах наблюдали, как упал тигр и долго лежал, растянувшись на скале. Король обезьян вытянул свой железный прут и ударил им изо всей силы, но он отскочил от твердого камня. […] Точно так же свинья-монах ударил своими граблями, но их зубцы тоже отлетели, звеня, ввысь. Лишь теперь они узнали, что били по простой шкуре тигра. […] В замешательстве король обезьян закричал: «Не может быть! Мы попались на удочку его стратагемы». «Какой стратагемы?» – спросил свинья-монах. «Она звучит так: „Цикада сбрасывает свою золотую кожицу“. Монстр положил шкуру тигра на эту скалу и спокойно скрылся»[15].
Здесь описывается не просто хитрое происшествие. Кроме того, автор, жертва хитрости и использовавший хитрость одинаково обозначают примененную при этом технику хитрости формулой стратагемы, которая находится в каталоге 36 стратагем под номером 21. Такая высокая степень специального знания хитрости, вероятно, нигде не зафиксирована во всей западной литературе, включая современную литературу о менеджменте. Вопрос «Жертвой какой стратагемы мы стали?», вероятно, еще никогда не ставил ни один европеец с тех пор, как существует Европа, ни в романах, ни в реальной жизни. Это вопрос, который европеец не может поставить, так как не обладает терминологией для обозначения различных приемов хитрости.
Что отсутствует в языке, отсутствует также в мышлении. За неимением соответствующей терминологии для описания хитрости европеец совершенно не может рационально думать о хитрости и компетентно вести об этом беседы. Для европейца каждое хитрое действие всегда является новой хитростью. Неудивительно, что прусский король Фридрих Великий (1712–1786) считал: «Число стратагем бесконечно» (Larousse, p. 1132).
Взгляд Карла фон Клаузевица на хитрость, поставленный пять раз с головы на ноги
Западные предрассудки относительно хитрости кратко представлены в высказывании прусского военного теоретика Карла фон Клаузевица (1780–1831):
Но чем слабее становятся силы, которые подчинены стратегическому руководству, тем доступнее оно будет для этой хитрости, так что совсем слабому и маленькому, для которого уже недостаточно осторожности и мудрости, на тот момент, когда кажется, что все силы его уже покинули, остается прибегнуть к хитрости как к его последнему спасению. Чем беспомощнее его положение, чем больше