Академия смертей. Учеба до гроба. Ольга Пашнина
скрылась вдалеке. Опоздала на какую-то минуту. На собственную защиту! Я готовила диплом почти год, я идеально знала каждую запятую в нем. Я оттачивала теорию месяцами и на протяжении недели круглосуточно искала практическую жертву. И вот теперь из-за глупого желания поспать еще пять минуточек я опоздаю и не получу диплом.
– Ну уж нет! – процедила я сквозь зубы и принялась расшнуровывать ботинки.
Река Стикс[1], безмолвная и спокойная в этот утренний час, отделяла город смертей от академии. Вообще, в академию можно было попасть двумя путями. Первый вел из города смертей, с пирса, где можно было попросить Харона тебя переправить. Второй вел из мира людей, но в этот мир еще выбраться надо было.
Если полезу наверх, точно не успею к защите.
Я как следует застегнула сумку, утрамбовав мантию, папку с дипломом и туфли, перекинула ремешок через грудь и стащила обувь. Постояв некоторое время на краю реки, я наконец решилась. Набрала полные легкие воздуха и нырнула, готовясь к встрече с ледяной водой.
Да, понимаю, почему души не хотят касаться воды. Ну и работенка у Харона…
К аудитории я пробиралась обходными коридорами, молясь, чтобы не попасться на глаза уборщице. Суровая она была тетка. Среди студентов даже ходила легенда, будто когда-то она была настоящей смертью и после жуткой ошибки (в чем она заключалась, правда, никто из нас придумать не мог) оказалась разжалована в уборщицы академии. Не приведи вечность оставить грязные следы или мусор на подоконнике, есть все шансы получить этой «шваброй смерти» по шее под незабвенное «ходят тут, топчут». А с меня натекло уже целое озеро воды.
Вот и аудитория. Последние шаги к взрослой жизни. Диплом почти у меня в кармане. Только надо себя в порядок привести: не хватало еще шуточек про Титаник и Муму вместо вопросов по дипломному проекту.
Неприятности нашлись, когда я отжимала волосы в кадку фикуса у дверей аудитории. Неприятности имели вид Мора, всадника апокалипсиса, преподавателя и по совместительству моего отца.
– Джульетта! – сердитым шипением, чтобы не было слышно в аудитории, окликнул он меня. – Ты на кого похожа? Почему такая мокрая?
– Дождь? – сделала попытку отмазаться я.
– Где? – Отец выглянул в окно, где была возмутительно солнечная и сухая погода. – И, кстати, где твои колготки? Я же помню, ты вчера нам всем мозг вынесла, пока наряд выбирала. Ты еще три раза требовала подтвердить, что узоры смотрятся прилично!
Вот что значит – мужчина живет с тремя женщинами! Другой отец, нормальный, таких огрехов не заметил бы, но папа, наученный горьким опытом жизни с двумя дочерьми и любимой женой, подмечал даже лишний срезанный сантиметр волос.
Колготки, к слову упокоились в недрах сумки, не пережив попытки заплыва. Вот Харон – засранец! Дождался, пока я окунусь, и вернулся, когда я уже промокла. Надеюсь, чехлы на скамейки я ему все-таки испортила.
Тут мое неумелое вранье прервала хлопнувшая дверь. В коридор со счастливой улыбкой выпал Вячеслав. Парень был какой-то… не слишком адекватный. Я пискнуть не успела, как почувствовала некоторую невесомость.
– Свобода! – кружа меня на руках, ликовал он. – А что это с тобой? Почему с тебя вода течет? Или ты с Ниной встретилась?
– А она уже защитилась? – Я думала, однокурсница до последнего станет тянуть резину, выжидая, пока преподаватели устанут.
– Защитилась.
– Все как обычно?
– А то, – пренебрежительно хмыкнул юноша. – Слезы, сопли и ошеломляющий финал – пятерка.
Я усмехнулась. Кто бы сомневался.
Нина – парадокс красного диплома в действии. С самого первого зачета на первом курсе она объявляла преподавателям, что идет на красный диплом. Те, не желая его «срезать», ставили пять, хотя иной раз больше тройки Нина не заслуживала. Если же препод выражал сомнение в целесообразности работы такого специалиста, в его кабинете начинался потоп. В итоге Нина, конечно, «наревела» на красный диплом. Иногда мне было даже завидно.
Сама я негласно носила прозвище «смерть-катастрофа», хотя к природным и техногенным бедствиям отношения никакого не имела. Со мной всегда что-то происходило, а все экзамены я сдавала с приключениями.
Так, единственный раз, когда я попыталась схитрить на экзамене, случился на втором курсе. Благодаря вольному образу жизни в общаге к летней сессии у нас как раз нарисовались несколько беременных. Преподаватели их не особо гоняли, чем я по наивности и захотела воспользоваться. Сняла пояс с платья свободного кроя и визуально оказалась на пятом-шестом месяце. Все бы прокатило, если бы слух не разлетелся по всей академии, а всадник Война не поинтересовался у папы, как же он за дочкой не уследил и когда за внука проставляться будет. Папа почему-то в восторг не пришел.
Зато к наказанию, в тон к моей выходке, подошел творчески. Отправил месяц работать на кладбище. Скука смертная, тишина и мертвые с косами, а среди них я. Тоже с косой и – видит вечность – мертвая от скуки! С тех пор на экзаменах и зачетах я надеялась только
Согласно греческой мифологии, одна из пяти рек, протекающих в подземном царстве. Через реку Стикс души перевозят в загробный мир. (