Разбой в крови у нас. Сергей Зверев
главарь его даже не слушал.
– Где Прокл с Кузькой? Что ты мне тут зубы заговариваешь! – гаркнул он, багровея.
– Еще и Тощего не видать, – подал голос кто-то из разбойников.
– Что молчишь, божий человек? – угрожающе зашипел главарь и потянулся к поясу за ножом.
Тут почти переставший дышать от волнения Захар совсем перестал понимать, что происходит.
Крестьянин ни с того ни с сего начал быстро заваливаться на спину, изгибаясь дугой в руках у разбойников.
– Припадочный, что ли? – буркнул один из них, невольно наклоняясь вслед за пленником. Ответить на этот вопрос главарь не успел.
Паломник выпрямился одним стремительным движением, будто раскрывшаяся пружина. Оба державших его разбойника потеряли равновесие от этого неожиданного рывка и неуклюже повалились друг на друга. Крестьянин же вцепился в выхватившего нож главаря, и они закрутились на месте, будто в странном танце.
Грянувший сразу же вслед за этим выстрел внес в ряды разбойников смятение. Стреляли откуда-то сверху, и пуля настигла того разбойника, который держал лошадь. Падая, он не сразу выпустил из рук удила и, судя по всему, порвал бедному животному губу. Лошадь взвилась и, не разбирая дороги, понеслась галопом.
От резкого толчка старичок слетел со своего места на козлах в дорожную грязь, а женщины попадали на пол повозки. Разбойники наконец пришли в себя, и те, у которых были ружья, принялись обстреливать стремительно уносившуюся от них повозку.
Захар решил, что пришел его час, и вылетел из кустов, размахивая палашом. Ближе всего к нему был один из тех, кто недавно держал крестьянина перед своим главарем. Захар рубанул по нему, не дожидаясь, пока противник развернется и приготовится к обороне. Душегуб заорал и попытался отскочить, но было уже поздно – его правая рука повисла окровавленной плетью.
Сверху снова раздался выстрел. На этот раз, кажется, стрелок ни в кого не попал, но двинувшийся было на Захара разбойник с саблей замер в нерешительности.
– Баб хватай и тащи в лес! – услышал он сдавленный хрип крестьянина и оглянулся.
Разбойничий главарь и паломник катались по земле, сжимая друг друга в объятиях, но последний как-то успел заметить появление Захара, и последние слова предназначались, несомненно, ему.
– На заход идите, – снова подал голос крестьянин.
Захар попытался принять решение сам, но мыслей в голове не было вообще. В руках был палаш, впереди разбойники с ружьями и саблями, а в овраге повозка с женщинами. Ямщик ринулся к ручью, петляя и пригибаясь. Здесь у дороги рос густой кустарник, за которым он постарался скрыться.
Ошалевшая лошадь была уже по ту сторону ручья. Немилосердно подпрыгивавшая на кочках повозка угодила колесом в канаву и вместо поворота начала заваливаться набок. Лошадь встала на дыбы, и грянуло сразу несколько выстрелов. На этот раз разбойники попали в невольно остановившуюся мишень.
Захар перебрался вброд через ручей и помчался к месту крушения повозки.
К