Боги с Родины. С Нибиру ананаки. 2 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант. Святослав
кулаки, вслед плюнул, проехавшим, мимо него, похожим сущностям, – нелюдям.
Вскоре, в подвыпившем, прилично, состоянии, хвалясь друг перед другом, – кто сегодня – больше расстрелял, прошли мимо него четыре полицейских, предполагая – видное вознаграждение, за труд их, выделят фашисты, ещё – кроме одежды.
– Четвёртую колонну расстреляли. Всего жертв, – около двух тысяч. – сорок второго года, 12 февраля. Хутор Трелесино.
Так как темнело, было возвращаться легче.
Он понимал, что в прошлое попал, не думал в Чашники входить, идти к Петровне, куда идти, не знал. Осталось лишь залезть под мост, возможно, не замёрзнет; обратно попытаться, возвратиться. Вдруг, повезёт, получится.
Дойдя к мосту, залез вмиг, под него, присел на том же месте, где услышал – крик, выстрелы, стал ждать, не зная, что при этом должен делать. Но, сколько он не ждал, всё, как и было – оставалось. Он очень сильно был напуган и, понимал, что ситуация попала в безысходность. Это сильней пугало.
– Я в этом времени, так и останусь? – Испуганно он думал, озираясь, по сторонам, затравлено, словно ища, что мог забыть он, растерявшись.
Не радовала перспектива, остаться в этом времени. Вступила ночь в свои права. Но под мостом, как и вокруг него, было светло – от света звёзд на небосводе. Мороз усиливался, а Артёму – жарко, испарина на лбу собралась в капли, глаза залила. Сбросил он фуфайку, и вылезти хотел из-под моста. В этот момент, слова водителя услышал:
– С тобой беда не приключилась? Что-то ты долго под мостом сидишь, мне, как бы на обед, уехать надо. Ты там, не спишь?
Дыхание перехватило. Он пулей выскочил из-под моста с радостным криком, – вернулся я, вернулся! Поехали быстрей отсюда!
Водитель, на Артёма посмотрел, не понимая, что произошло.
Артём в машину заскочил вперёд водителя и, повторил ещё раз шесть, – вернулся!
Не выдержав, он рассказал, что «видел» под мостом, в лице водитель, изменившись, тихонько прошептал:
– Подробно очень описал 12 февраля сорок второго года. Мне шёл тогда шестнадцатый годок, жил я в Трилесино. Возле Заречной Слободы, недалеко от нас находится могила братская еврейская.
Чашники, – поселение евреев, с средних веков, и в КВЛ и, перейдя к России, таким осталось. Лишь пятая часть, – не евреи, всего евреев, – до трёх тысяч.
Эвакуация не проводилась. Наоборот, все две недели – 13 дней, с начала объявления войны до оккупации местечка, власти предупреждали – каждого, оставившего место, – ждёт неминуемый расстрел [34].
Сыграла роль их отдаленность от крупных населенных пунктов. Шоссе Минск-Витебск, стороной обходит, и линия ж/д дороги, не заходит. Поэтому, никто не знал, что было в Польше, никто не представлял – масштаб террора, антисемитизма.
Евреи в Чашниках компактно жили в центре (местечка [35]), там их оставили в своих домах. Евреям запрещалось навещать друг друга, общаться с белорусами – соседями и, подходить к окраине.
В первые