Жорик, Юлька и Собачий бог. Повести. Игорь Ягупов
совсем ни одно и то же. Рабочий люд дядя Леня искренне уважает, понимая, что на таких именно простых мужиках держится вся огромная страна.
– К печке, куда же еще, – бурчит Сергей Павлович хрипловатым голосом закоренелого курильщика и, надсадно закашлявшись, достает из кармана широких парусиновых брюк мятую пачку «Беломора».
– Погоди, Серега, на, возьми слабенькую на дорожку, – суетится дядя Леня, вставая со скамейки и протягивая Сергею Павловичу пачку «Столичных». Бери, бери. Сейчас я тебе огонька дам.
– С фильтром, – то ли одобрительно, то ли пренебрежительно хмыкает Сергей Павлович, с трудом доставая заскорузлыми пальцами сигарету из жесткой картонной пачки.
– На дорожку самое то, – кивает дядя Леня, щелкая бензиновой зажигалкой в виде маленького пистолетика. – Как раз пока до автобуса дойдешь.
Жорик вспоминает, как прошлой осенью они с бабушкой Лидой ездили на автобусе на завод Ильича. Сергей Павлович тем временем закуривает и вновь заходится удушливым кашлем, кивая дяде Лене в знак благодарности.
– Что, пошел? – спрашивает дядя Леня.
– Время, – вздыхает Сергей Павлович.
Когда он поворачивается, его сутулость становится особенно заметной. Подкрахмаленная бежевая рубашка стоит на спине пузырем, зрительно превращая его практически в горбуна. Несмотря на свою худую, почти тщедушную фигуру, он идет тяжело, с видимым трудом переставляя ноги, обутые в тяжелые осенние туфли.
– Пошел Серега работать, – выдыхает дядя Леня и, проводив Сергея Павловича долгим взглядом, вновь переключает свое внимание на зеленоглазую Вальку.
Стараясь не задеть девушку, Жорик все сильнее жмется к маминому боку.
– Ты чего, боишься меня? – неожиданно фыркает над его ухом Валька.
Жорик и не заметил, как ее разговор с дядей Леней закончился, и теперь девушка обратила внимание на него.
– Боишься? – насмешливо повторяет Валька.
Жорик упрямо молчит, чувствуя, как его лицо начинает гореть.
– Чего молчишь? – продолжает свою экзекуцию Валька.
Она придвигается ближе, касаясь ноги Жорика своим бедром. Бедро у Вальки мягкое и теплое. От этого Жорику становится совсем нехорошо.
– Он у нас такой, – извиняющимся тоном говорит мама, – молчит или плачет.
Жорик укоризненно смотрит на маму, которая почему-то оказывается на стороне Вальки. Он не понимает такого предательства. Валька наклоняется к нему, и руки Жорика становятся ватными.
– Не смущай парня, – хихикает Надежда Васильевна. – Вот вырастет – жених будет.
– Из соломы ты у нас богатырь, – вспоминает Жорик слова бабушки, а вслух огрызается на Надежду Васильевну: – Не буду!
– Будешь, – смеется Валька и гладит его по ноге своей маленькой и горячей рукой.
Жорик не выдерживает. Он вскакивает со скамейки, стряхнув с себя Валькину руку, и бросается к двери подъезда. За своей